Тело угрозы

Ни один, ни другой не выразили никаких эмоций: люди военного воспитания. Отсалютовали друг другу и разошлись.

Удаляясь, русский генерал сердито сопел. Никак не мог он привыкнуть к этой заморской ерунде: козырять при снятом головном уборе. Дикарский какой-то обычай. Просто дикарский.

3

Нет ничего удивительного в том, что к числу людей, обладавших самой полной и свежей информацией, относился и Гридень: все-таки, по существу, на него работало две обсерватории, далеко не самых худших, да и из других краев приходили новости – хотя путем более окольным, через другие спутники. Но на «Орле», бывшем крейсере, а ныне – прогулочной яхте, принимали все вовремя и исправно: плохих специалистов на борту не было, аппаратура же стояла – высшего класса, хотя и та, какой тут пользовались, когда корабль находился еще в строю, была далеко не слабой.

Поэтому сведения не только о факте разлома, какому подверглось Тело Угрозы, но и те выводы и предположения, какие были сделаны уже в первые часы и даже минуты в тех учреждениях, что были напрямую замкнуты на штабы и правительства и даже непосредственно на Конференцию, были получены Гриднем почти одновременно с первыми лицами, а обсуждены со специалистами даже быстрее. Это не проблема, если в твоем распоряжении имеется необъятный Интернет и ты знаешь, что, где, как и у кого там искать. Он поделился информацией с капитаном корабля – отставным контр-адмиралом.

Капитан слушал и кивал – из уважения: гридневы опасения были ему не совсем понятны. Но стал куда внимательнее, когда дошло до распоряжений.

– Когда эта самая угроза станет величиной с Луну – а находиться будет, естественно, на порядок ближе, – придется погрузиться на максимально возможную глубину. Так, знаете – для очистки совести. Чистая совесть – это полезно при критических ситуациях.

– Спасибо за информацию, – ответил капитан. – А когда примерно следует ожидать этого?

– Думаю, это можно определить с удовлетворительной точностью. Если вы хотите держать его в поле зрения до последнего, нам стоит подняться к северо-западу… примерно на сто сорок долготы и пятьдесят – широты, то есть западнее канадских берегов, и там, если позволит погода…

– Можно подумать, что вы моряк… Все будет сделано, как надо.

– Спасибо, капитан. Не сомневаюсь.

На этой же палубе, только в другом отсеке, Джина заканчивала просматривать своего единственного за все последнее время пациента.

– Ну, что же, – констатировала она под конец: – Можно считать, что моя помощь вам больше не понадобится.

Кудлатый глянул исподлобья:

– Дело дрянь, а?

– Наоборот. Вы, как принято говорить, практически здоровы. Хорошо, что нашлось время и спокойная обстановка для последних сеансов. Не злоупотребляйте излишествами – и все будет в порядке.

– Вы серьезно? – Оказалось, что даже у Федора Петровича голос способен дрогнуть. – Выкорчевали с корнем? Раз и навсегда?

– Совершенно серьезно. Потому что если бы соврала, чтобы, допустим, вас успокоить – куда бы я здесь от вас скрылась? Плавать почти не умею, да и вода тут холодная. А что касается «раз и навсегда» – то это зависит и от вас самого, хотя, конечно, не мы решаем.

– Джина, я… просто не знаю, как вас отблагодарить…

– Можете заплатить мне – по этот день включительно. Как знать – может быть, деньги еще понадобятся в жизни.

– Ну, насчет денег – нет проблем, это само собой. Будь мы сейчас на суше, я бы вам… Ну, скажем, последний «мерс»… нет, лучше хороший коттедж где-нибудь по соседству с… А хотя – можно и то, и другое. Свою жизнь я, понимаете, ценю по высшей ставке.

– Наверное, она того стоит.

– Может, подарить что-нибудь и вашему… другу?

Джина медленно качнула головой:

– Таких друзей у меня нет.

– Разве…

– Нет. Ну, я пойду. Встретимся за ужином.

Кудлатый не стал удерживать ее. Сказал лишь:

– Не забудьте дать номер вашего счета – я переведу компьютером, в кармане, сами понимаете, я столько бумажек не ношу.

– Обязательно, – кивнула Джина, затворяя за собою дверь каюты.

Гридень по закрытому каналу разговаривал с оппозиционером.

– После того, как обстановка прояснится… вы понимаете, что я имею в виду.

Конечно же, понимал: когда Земля либо уцелеет, либо нет.

– После этого я хочу высадиться где-то на Западном побережье – хотя бы в Сан-Франциско…

– Хочу предупредить, есть неблагоприятные сведения. Поскольку я вашими молитвами вновь причислен к правящему лагерю, до меня доходит информация такого рода.

– Так и должно было быть. В чем дело?

– Некто очень обижен на вас. На вашего спутника, кстати, тоже. Очень…

– Что в этом нового?

– Считается, что вы оба – непосредственные виновники возникновения паники. Сейчас на Конференции возникли какие-то пробуксовки – именно вследствие давления печати, общественных организаций и так далее, и это расценивается как результат паники, а она – дело ваших рук. Таковы суждения.

– Ну и?..