Тело угрозы

Москвич был серьезно ранен, но, как вскоре выяснилось, прямой опасности для его жизни не было. Прибыло полицейское подкрепление и почти одновременно – машина «скорой помощи». По горячим следам телохранители были арестованы, но отвезли их не в тюрьму и не в полицейский участок, а, как и пострадавших патрульных, в госпиталь, где, однако, они находились под охраной. Туда же был положен и сам гость.

Стрелок покинул свою позицию, не дожидаясь прибытия свежих полицейских сил. Он был уверен, что сделал свою работу хорошо и что может с чистой совестью доложить о том, что объект нейтрализован. Он и в самом деле ошибся лишь на пару сантиметров, что бывает и с лучшими стрелками. Свое гнездо он покинул ползком, и лишь отдалившись таким способом на полсотни метров, поднялся на ноги, отряхнул мусор с камуфляжного костюма и направился туда, где близ лесной дороги был укрыт в кустах мотоцикл «Судзуки», которым он пользовался. Винтовку, тщательно вытертую, он оставил там, где лежал, потому что опасался, что прибывшая полиция немедленно начнет шарить по окрестностям и дорогам, так что не было смысла рисковать и тащить ее с собой до того места, где он должен был оставить ее по разработке.

Но этим эпизод еще не исчерпался.

Человек, воспользовавшийся мотоциклом, был, разумеется, заранее предупрежден, что за порученным его заботам лицом наверняка присматривают – и достаточно внимательно. Однако, выполняя задание, стрелок допустил ошибку, а именно: решил, что вторая машина, выехавшая с той же стороны, что и лимузин, как раз и принадлежала внимательному наблюдателю, в то время как мы знаем, что за рулем ее сидел Столбовиц. Но это никак не означает, что наблюдателя не существовало: он был поблизости и стал свидетелем всего происшедшего. Конкретных указаний насчет поведения в такой обстановке у него не было, и он сам принял решение, исходя из старой поговорки: лучше поздно, чем никогда. И в ту секунду-другую, пока стрелок на мотоцикле находился в поле зрения наблюдателя, последний успел прицелиться и произвести выстрел – поскольку он тоже был профессионалом. Так что умчаться стрелку не удалось.

Однако и наблюдателю повезло не совсем: он хотел лишь обездвижить стрелка, сохранив его для общения с теми, кого он заинтересует; но выстрел оказался не вовсе точным, так что стрелок навсегда лишился способностей не только к общению, но и к жизни вообще.

А отставший от российской инспекторской группы человек так ее и не догнал. Американцы заволновались было; но коллеги пропавшего их успокоили: оказалось, что они в курсе дела, которое заключалось в том, что их товарищ на одной из остановок почувствовал себя плохо, почему и отстал; и чтобы не волновать хозяев, придя в себя, решил вернуться на родину, чтобы выздоравливать там, среди родных осин. Хозяева поверили, поскольку такой выход их вполне устраивал.

Был в этой истории и еще один пострадавший – весьма относительно, конечно. То был, как мы уже знаем, Столбовиц, на своем «кэдди» следовавший за «линкольном». Он показался из-за поворота в тот миг, когда лимузину приказали остановиться, и таким образом стал свидетелем всего происшедшего, поскольку затормозил сразу же, как только лимузин занесло и он перегородил своим длинным корпусом неширокую проезжую часть. Сам Столбовиц не получил ни царапины, но шальная пуля попала в стекло левой задней дверцы. Небольшой, но убыток.

Однако он не стал предъявлять претензий никому. Лишь позвонил из машины человеку, с которым незадолго до того разговаривал, – и сказал, что благодаря изменениям в обстановке тот располагает теперь временем, достаточным для того, чтобы оформить всю заказанную документацию наилучшим образом. И тут же, не дожидаясь прибытия полицейских сил, развернулся и поехал обратно, к себе домой – поскольку не собирался выступать свидетелем при расследовании происшествия.

Он быстро выяснил, в какой госпиталь отвезены пострадавшие, позвонил туда, чтобы навести справки о состоянии жертв перестрелки, и лишь после этого стал размышлять о том, кто же организовал покушение и почему. Он-то достоверно знал, что в этом он и его люди не участвовали: их задача была, как мы помним, лишь задержать некое лицо, но ни в коем случае не убивать его: это не вызывалось необходимостью и могло привести к осложнениям, которых он сейчас и опасался.

Впрочем, он издавна привык считать, что любое событие можно использовать в своих интересах – надо только не полениться и найти нужный способ. Так что вскоре он стал думать уже не столько о том, кто это сделал, как о другом: на кого выгоднее всего будет это навесить. Свою же задачу – считал он – ему удалось выполнить, пусть и не так, как предполагалось, но победителей судить не принято.

Наблюдатель же, прервавший лихую езду стрелка, немедленно связался с людьми, дававшими ему поручение, и почти сразу получил в ответ распоряжение, исходившее, как он понимал, от самого Гридня: считать работу законченной и вернуться к своим обычным делам. Что он с удовольствием и выполнил.