Тело угрозы

– Готовы ли вы присягнуть, что мои предположения – чистый бред и ничего больше? Вспомните: астрономы ведь докладывали, что в движении тела не наблюдается никаких неправильностей, которые нельзя было бы объяснить природными причинами. Но они не утверждали этого категорически – говорили, что потребуется еще много наблюдать и считать. А кроме того – делали оговорку: они, по-моему, сказали «известными нам природными причинами». Но ведь если в этой штуке сидит хорошо обученный экипаж, то он и станет все свои маневры согласовывать с этими природными причинами – только, если надо, чуть больше, чуть круче…

– Так или иначе, предположение высказано – это уже кое-что. Нет, я думаю, что все это нуждается в серьезном анализе, в котором лучше исходить, как говорится, от противного. На самом деле ситуация складывается весьма серьезная. Однако этот русский – или русские вообще – ждет от нас конкретного ответа. Каким он будет?

– Разве это в нашей компетентности? Это уже область политики. Может быть…

– Не забудьте: и разговор, и вообще все происходящее – не являются официальными и вряд ли предназначены для огласки. А это значит, что мы имеем право высказать свое мнение. И не будем забывать, что от нашей реакции будет зависеть и русская политика.

– Так ли это важно? Россия более не является серьезным противником…

– Да; во всем, что не относится к ядерным боевым частям и их носителям. Слабый, но вооруженный человек, впав в отчаяние, может наделать много шороха. И еще: сколь неофициальными ни были бы наши переговоры по внешним признакам, но выводы из них станут фактами реальной и официальной политики. По сути дела, мы должны нажать на кнопку. На какую?

После непродолжительного общего молчания прозвучало:

– Во всяком случае, мы не дадим им понять, что у нас есть определенные предположения относительно происхождения того, что они называют небесным телом, а именно – его вполне земной природы. Пусть думают, что мы верим в его природное происхождение. Но если мы верим в это, то не должны вообще никак реагировать, поскольку такие явления не относятся к компетенции армии и потому никак не могут нас задевать. Мы поблагодарим гостя за информацию – и не более. Скажем, что приняли ее к сведению, но совершенно не готовы делать какие-либо выводы: будем ждать поступления более насыщенной информации.

– Не боитесь, что нас сочтут полными дураками?

– Вряд ли это должно нас пугать. Но чтобы в Кремле не вздохнули слишком уж облегченно – намекнем на то, что все, сказанное им, было заблаговременно доложено нам… не будем говорить «астрономами», это прозвучало бы не слишком серьезно; скажем так: соответствующими службами. Если это – их корабль…

– Я полагаю, вероятность – не менее сорока процентов, – вставил разведчик.

– …то этот намек, возможно, побудит их к каким-то действиям, связанным с кораблем. А этого мы никак не прозеваем. И в любом случае придем к более конкретным выводам.

– Хорошо. Все, что здесь говорилось, является совершенно секретным и не подлежит никакому распространению и оглашению. Благодарю вас за участие, джентльмены.

9

Интересно, думал в доме Столбовица московский политик, донельзя разозленный ответом генералов, хотя внешне этого никак не показывавший, интересно, у здешних военных тоже в голове – одна извилина, и та от фуражки? Да нет, они все отлично поняли. Но не желают ввязываться, а еще вернее – не хотят показать, что станут принимать меры. Хитрожопые до невозможности, только до нас в этом деле им еще дальше, чем до Юпитера…

Наверное, непроизвольно так получилось, что сравнение возникло в области астрономии; слишком уж много приходилось думать в последние недели о делах, имеющих отношение к этой науке и ее объектам.

Он поднял голову, взглянул на Столбовица; тот с интересом следил за выражением лица заморского гостя. Гость улыбнулся:

– Военные везде в мире подобны шпаге, своему символу: остры – но узки. Скажу откровенно: я заранее ожидал чего-то подобного – в принципе хотя формулировки, конечно, могли быть разными. Тем не менее теперь у них прибавилось предметов для размышлений.

– Однако получается, что миссия, которую вы на себя возложили, на этой стадии не увенчалась успехом?

– Ни в коем случае. Вы же отлично знаете, что я летел сюда не только для встречи с генералами. Это стало, так сказать, лишь открытием кампании, первым эпизодом с вашей подачи. Я хотел и хочу говорить с политиками. И вы обещали помочь мне в этом.

– У нас принято держать слово, обещание – это как официально подписанный контракт; но это вы и сами знаете. Так что завтра, надеюсь, смогу устроить вашу встречу с помощником президента по безопасности…

– Вы считаете, это достаточно высокий уровень для меня?

– Ну, вы слишком хорошо осведомлены о нашем «кто есть кто», чтобы задавать подобные вопросы.

– Допустим, вы правы. Но я надеюсь, что это будет всего лишь необходимой процедурой перед главным – перед встречей с президентом.

Столбовиц пожевал губами.