Тело угрозы

Миничу мерещились горные цепи, крутые склоны, густые – чернее черноты – пятна, означающие входы в пещеры, да не в пещеры, а, быть может, в целые подземные города. Он принимал без всякой критики мысль о том, что в недрах планеты температура неизбежно достигает уровня, делающего в принципе возможной существование какой-то формы жизни. Пусть даже неорганической; может быть, там живут не отдельные существа, но какие-то области, а возможно, и целые слои горных пород обладают тем, что можно назвать не просто жизнью даже, но жизнью на определенном, не таком уж низком уровне сознания. С возможностью получать энергию, быть может даже – запасать ее впрок во время столь редких приближений к центру системы. Для человека этот мир оказался бы, конечно, очень неудобным: движение, которым, наверное, неизбежно сопровождается всякая жизнь, человеку представилось бы серией землетрясений, извержений, когда живая порода делает нечто вроде выдоха, постоянного изменения рельефа поверхности – и так далее. И тем не менее Небира казалась ему не миром ужаса, но таким местом, в котором человеку стоило бы побывать, чтобы испытать свой характер на предел прочности и – неизбежно – узнать нечто новое о возможных жизнях – такое, о чем до сих пор и не задумывались. Минич успел даже пожалеть, что во время этого визита Небиры человек вряд ли успеет снарядить туда экспедицию, а время нахождения редкой гостьи в пределах, достижимых для современных кораблей, будет слишком кратким: сейчас ее орбитальная скорость должна была уже приближаться к пределу, как и у любого небесного тела с такими периодами и большими осями орбит. Жаль, ему действительно жаль стало, что такой возможности не будет, а до следующего визита неизвестно еще, что произойдет на Земле и с нею; и этот поворот мысли вернул его к действительности.

Джине же представлялась совсем иная картина. У нее сразу же возникла мысль: Небира, разумеется, не возникла тем же путем, какой прошли, формируясь в окрестностях Солнца, остальные планеты. Она, судя по параметрам орбиты, была захвачена Солнцем когда-то очень давно. А до того? Была ли она одинокой, самостоятельно путешествовавшей в пространстве планетой, или принадлежала к семье какого-то другого светила, не сумевшего удержать ее во время близкого прохождения Солнца? Джине, мешая друг другу, одновременно полезли в голову и теория Джинса с прохождением посторонней звезды близ нашего светила – теория отвергнутая впоследствии, но ведь возможности такого сближения никто не отвергал? И картинка; но почему-то не огненные шары в пустоте привиделись ей, а два могучих зверя, два самца, сражающихся ради обладания самкой, в сторонке покорно ожидающей решения своей судьбы. Потом она вернулась к рассуждениям. Конечно, планета должна была быть не из самых близких к своему прежнему светилу; с другой стороны, она могла оказаться и единственной, а масса и поле тяготения старого хозяина – менее мощными, чем у Солнца, значит, планета могла располагаться и на таком расстоянии от источника тепла и света, какое делало возможным возникновение и развитие жизни, похожей на земную, вплоть до возникновения разумных существ. Когда произошел захват, он оказался процессом достаточно длительным, Солнце тащило, старый хозяин удерживал – это и привело к возникновению такой нехарактерной орбиты; но у людей (Джина не нашла другого слова) оказалось достаточно времени, чтобы укрыться от медленно наступавших холода и темноты, и они ушли вглубь, бросив все силы на создание убежищ. За минувшие тысячи и десятки тысяч, а может быть, и миллионы лет они – надеялась женщина – успели максимально приспособить новую среду обитания к себе и сами по возможности приноровиться к ней… И ей судились подземные реки, свет, сады, поля, города… Не зря же академик Обручев написал в свое время книгу о такой возможности; фантастическую, конечно, но фантазия всегда лишь первое звено в цепи «фантазия – изучение – реализация». И уже запестрели даже самые несвоевременные, казалось бы, мысли: а что там носят женщины? На этом она поймала себя, даже покраснела, встряхнула головой, чтобы вернуться к сегодняшней реальности, и отдала себе отчет в том, что напротив нее сидит не таинственный небирянин, а совершенно конкретный и знакомый Минич. Сидит, тоже хлопая глазами в некотором, похоже, одурении.

Джина вздохнула.

– Ну что, – сказала она, – стемнело уже. Пошли смотреть?

Минич с готовностью поднялся. Видимо, и его все более жгло нетерпение.

– Вторая позиция? – на всякий случай спросил он. – Что по сравнению со вчерашней? Подтверждается?

– Оно свернуло к нам, – ответила Джина сверху, со стремянки, оторвавшись от окуляра… И после паузы медленно, как бы сомневаясь в собственных словах, проговорила: – Тут еще что-то… Новые тела какие-то… даже два. Поярче и потусклее. Примерно седьмой величины – и восьмой. Раньше ничего такого не наблюдалось… Но ведь тут ничего и не должно было быть!

– Дай я посмотрю.

Джина слезла, уступила ему место. Он всмотрелся.