Тело призрака

У коммунистов осталась одна надежда, что концерт когда-нибудь должен закончиться, и тогда неожиданно появившиеся "пришельцы" так же внезапно уйдут, и площадь вновь останется в распоряжении участников митинга. Но терпеть всю эту, по их мнению, вакханалию становилось все труднее: ритмический гул давил на уши, локти стоявших рядом молодых меломанов — на бока, и от безысходности щемило сердца.

Уже совсем стемнело, а музыканты на сцене не унимались — двигались и кричали, как заводные. Зазвучал самый известный хит группы, который подхватила толпа. "Lord, I see You!" — грохотал по площади припев, и наверняка, большинство даже не догадывалось, что в переводе это означает: "Господи, я вижу тебя!"

И когда звук песни достиг своего апогея, произошло невероятное: на стене Мавзолея вдруг начали появляться рукописные буквы. Взгляды собравшихся, еще недавно обращенные на сцену, как по команде, устремились к приземистому зданию из красного гранита.

Невидимая рука медленно выводила слова, наполненные загадочным смыслом: "Не ищут того, кто придет сам".

А вслед за ними появилась хорошо знакомая коммунистам подпись: "В.И.Ульянов (Ленин)".

Музыканты еще продолжали играть, но толпа замолкла, прикованная к непонятно откуда появившейся надписи.

— Что это? — спросил Лиганов, перекрикивая музыку, Виктора Петровича.

— Не знаю, — ответил тот. — Может быть, очередная провокация?

Они не успели договорить. Внезапно их объял такой ужас, что возникло ни с чем не сравнимое желание быстрее покинуть это место, где фантасмагорическая музыка вдруг загорелась мистическими словами.

Такой же пронизывающий страх испытали все, кто был на площади. Потух, оборвавшись, гитарный аккорд, в последний раз громыхнул барабан, и музыканты, бросив инструменты, в панике стали скатываться с помоста сцены.

Вместо музыки раздались крики, топот ног, стоны. Толпа устремилась на узкие улицы вокруг площади, где с шумом ринулась на простор, словно море, раздробив все-таки скалы, вырвалось, наконец, на свободу.

Через несколько минут, когда отставшие, с помятыми боками, покинули страшное место, буквы на Мавзолее погасли.

30

Наутро Юрий Курков, чье дежурство на площади совпало с паническим бегством участников концерта и митинга, в подробностях описал Сивцову свои впечатления.

— Понимаешь, — сказал он, — странно даже не то, что люди до смерти напугались непонятных слов, а полное отсутствие жертв. Будто у всего этого был режиссер, который распределял ужас по квадратам: сейчас побегут те, кто ближе к ГУМу, потом — с противоположного конца площади, затем от Васильевского спуска… Я вообще оказался в числе последних.

— И что ты чувствовал? — спросил Анатолий.

— Казалось, что наступает конец света, — признался Юрий.

— Массовый гипноз? — предположил Сивцов.

— Вполне возможно, — согласился Курков, — хотя не представляю, как умудрились сделать такое.

— А что это за слова на Мавзолее? Есть в них какой-нибудь смысл? — продолжал расспросы Анатолий.

Курков поморщил лоб и старательно произнес:

— "Не ищут того, кто придет сам". Да, так там было написано. А если учесть, что под фразой стояла подпись Ленина, то надо полагать, что кто-то против поисков его тела.

— Не ищут того, кто придет сам, — повторил Сивцов. — Что-то библейское. Кажется, был вавилонский царь, его напугали подобным образом. Светящиеся буквы на стене… Ты, кстати, не заметил луч какого-нибудь проектора, который мог бы показать это "кино"?

— Ничего, — ответил Юрий, — Было ощущение, что Мавзолей сам светится изнутри.

— Знаешь, надо проверить все близлежащие здания, вполне может быть, что "кинобудка" располагалась где-то там, — подумав, сказал начальник следственной группы.

Он не успел конкретизировать задание — в это время в кабинет вошел Корицкий.

— Привет, сыщики! — с ходу бросил он. — Слышали, что вчера творилось на Красной площади?

— Не только слышали, но и видели, — отозвался Анатолий. — Юра там был.

— Ух ты! — восхитился Антон и, обратившись к Куркову, попросил: — Расскажи.

Юрий повторил то, что говорил Сивцову, но более кратко.

— Так может и то, что я накопал про кондиционер, уже не нужно? — поинтересовался Корицкий.

— А что у тебя? — спросил Анатолий.

Антон начал информировать о результатах своего исследования, но не успел закончить: зазвонил внутренний, самый "важный" телефон.

— Ты был прав! — прогремел в трубке голос генерального прокурора.

Сивцов решил выдержать паузу: пусть шеф сам признает свое поражение, хотя Анатолий пока не понимал, о чем идет речь.

— Есть мнение, что дело надо переквалифицировать, — продолжил генеральный. — Ты ведь в самом начале предлагал считать его надругательством над телом умершего? И правильно, так и сделаем.

— Это как-то связано с тем, что митинг прекращен, — осторожно прозондировал почву Анатолий.