Тело Кристины

«Твоя мать скоро подохнет как собака, захлебнувшись в крови твоего папочки. Что ты скажешь на это, сукин сын?»

О, я… Да, собственно, ничего. Мне, собственно, нечего сказать. Нет, есть. Я умоляю тебя прикончить меня как можно скорее. Но, похоже, моя агония так тебя забавляет, что ты вряд ли на это согласишься. Я как конь, раненный на скачках с препятствиями. Я знаю только одну бестию, которая может любоваться на это зрелище, не моргнув и глазом. Ноги, бегущие на одном месте, как в японской игре. Ноздри, дрожащие от ужаса приближающейся смерти. Ты единственная способна посмеяться над этим.

Ты вообще единственная такая.

Я тщетно стараюсь обнаружить в своем туманном прошлом хоть сколько-нибудь обидное замечание, сказанное невзначай, взгляд, хоть на секунду засмотревшийся на изгибы тела, оказавшегося не твоим, хоть один неуважительный или оскорбительный поступок — ничего, что могло бы стать причиной столь тщательно продуманного проклятия. Я невинен перед тобой, как овечка. Я невиновен в буквальном смысле слова до кончиков ногтей, с головы до ног… Я оставляю на ваше усмотрение составление списка крылатых выражений на эту тему. Потому что Питер Пен запретил мне использовать штампы в моей речи: он верит, что я писатель, а я не хочу его разочаровывать. Я-то представляю себя абсолютно невиновным, но ведь за что-то она меня так ненавидит! Ненависть не вспыхивает на пустом месте. Она покоится на каких-то реальных, ощутимых основаниях. Она, как правило, тянет за собой некую длинную предысторию, в которой есть место первому разочарованию, которое ее породило и переросло в устойчивое отвращение. Эти разочарования потом являются мотивами, источниками и причинами самой ненависти, на которых стоит мир. Честно говоря, без них мир был бы просто необитаем. Никто не ненавидит никого просто так, с бухты-барахты! Я допустил какую-то ошибку, какую-то роковую неловкость, бестактность, и я должен ее найти. Я не хочу мотать срок как невинно осужденный за здорово живешь. Мне просто необходимо чувство вины. Я хочу понести наказание за реальное нарушение, каким бы ничтожным оно ни было. Мне много не надо, просто воспоминание о пропущенном свидании, неудачно доставленном оргазме. Да тут что угодно подойдет. Какая угодно мелочь способна вернуть смысл этому безумию. А вот дальше вы мне точно не поверите, когда я откровенно признаюсь, что не припоминаю за собой ничего такого. Я не подал ей ни одного повода к разочарованию.

Он в ослеплении сошел с ума, если он только не делает из нас дураков, думаете вы. А я все слышу. А вы с полной уверенностью в себе добавляете, что любовь изменчива, что ее прекрасное личико изрыто оспой неизлечимого разочарования, что она сама в себе носит все свои шипы и занозы, что разочарования неизбежны. Так вот, вы подоспели как раз вовремя, точно в назначенный день. И поэтому я вам отвечу, что моя буйнопомешанная любит меня от всего своего больного сердца и счастливая любовь — это не пугающая выдумка девчушки в длинном платье, которая играет в принцессу. Счастливая любовь существует! Она возможна! Вы, конечно, представляете себе, как быстро жизнь заставит меня изменить мои убеждения. Так же быстро, как скатывается чулок с такой желанной и еще незнакомой ножки. Подобные убеждения разворачиваются на сто восемьдесят градусов настолько молниеносно, что с ними может сравниться только скорость моего превращения в рептилию.

День «решка». По идее, моя вера в реальность идеальной любви должна была улетучиться по прочтении ее авиакорреспонденции. Я не устаю удивляться, откуда у меня берется чувство юмора в подобных обстоятельствах. Позволю себе напомнить вам краткое содержание ее послания: «Твоя мамочка захлебнется в крови твоего папочки».

Не выходит. Все равно «решка», как ни крути. «Решка», правда, уже маленько скудоумная. Она упрямо закрывает глаза на очевидное и компостирует мне мозги двенадцатью годами семейного счастья. «Решка». Оно же мне не приснилось, оно было вполне реальным, здесь и сейчас, и обоюдным, с пылу с жару, как говорится, двух наших тел, любивших друг друга не переставая. «Решка». Моя жена была богиней любви. Поди пойми, почему наша семейная монетка так никогда и не легла орлом. Логика что-то совсем не стоит у руля на моем пьяном корабле. У меня складывается нехорошее впечатление, что я шарик в рулетке с двойными номерами.

Чтобы не сказать — у меня вертячка.

Я думаю, нет необходимости уточнять, что крупье — женщина, и немалых габаритов.

Мамуль, скажем просто: чудовище блефует, оно хочет заполучить меня тепленьким и без труда. Остановимся на том, что твоя невестка ненасытная обжора, и все.

Мы убедим себя во всем этом, чтобы язык не проглотить от бессилия и глаза на лоб не полезли от ужаса. Чтобы не сойти с ума окончательно.

Я отрыгнул на паркет часть провансальского рагу, потому что мне вдруг представилась моя матушка как мимолетное видение. Я увидел ее лицо, красное и липкое от крови моего батюшки. Я быстро отогнал этот кошмар. Потому что мы уже во всем разобрались — она блефует.