Телепупс

- Очень просто. - Судя по лицу, помощник директора по внешним связям даже не догадывался, что дерзил начальству.

- Конкретней можно?

- Его вызвали на беседу в прокуратуру.

- Знаю. Дальше.

- Он вышел от Кривцова. Сделал краткое заявление для прессы в том смысле, что все в полном порядке, и он надеется на скорое расследование происшествия с Шурой.

- Ну!

- Сел в машину и поехал в контору.

- И?

- И не приехал.

-          То есть как?

-          А так. - Помощник директора продолжал дерзить, невинно изображая волнение (а может, и не изображая). - Ни его, ни машины, ни секретарши, ни охранника. Он позвонил, что скоро будет, но это его «скоро» было уже три часа назад. Телефоны молчат у всех четверых.

-  Где был ты?

-  В офисе. Вместе с пресс-секретарем заявление от имени канала готовил.

-  И что?

-  Приготовил. Хотел сбросить секретарше, чтобы она показала шефу, а телефон не конектит. Позвонил шефу. Тоже самое. Потом узнал номер телефона шофера, и опять нет связи.

-  Совсем?

-  Совсем.

-  Со службой безопасности связывался?

-  Да. Сразу после того как водила не ответил. Обещали искать.

-  И все?

-  Сказали, сделают все что смогут, но просили не поднимать шума.

-  Как они это себе представляют?

-  Просили вам не говорить.

-  Они там…

-  Не знаю.

-  И я не знаю. … У него были какие-нибудь особые планы?

-  Да. Он хотел подъехать к вам на завод и посмотреть на начало съемки пилотной серии фильма… - помощник заглянул в блокнот, -«Кулисы «Президент-Шоу» или как делают демократию. ФИЛЬМ I».

-  А меня что, будут снимать?

Будут.

- Будут, будут, - подтвердила Татьяна, представляя мне режиссера: - Михаило Андронович Никитин.

- А…

- А кто тебе сказал, что будет легко?

- Мы же только что поели, - жаловался я, считая, что отлившая от мозга к желудку кровь не будет способствовать активной умственной деятельности.

- Надо, Вася. Надо.

- Не волнуйтесь, - успокаивал режиссер. - Все будет хорошо. Отснимем вас за один съемочный день, а дальше займемся монтажом. Совместим, так сказать, приятное с полезным.

Я так и не понял, что в данном случае было «приятным», а что «полезным». Загадкой для меня осталось и то, кто написал текст и утвердил сценарий.

- Текст сейчас не главное, - утверждал бесконечно деловой режиссер, спрятав руки в карманы пиджака коричневой кожи. - Это только наметки. Как и название фильма, текст рабочий, временный. Примерно как ваши прогнозные сценарии поведения застекольщиков. Изменим в зависимости от ситуации.

Таня ясно дала понять, что на пустые разговоры-уговоры нет времени:

- Раньше начнем, раньше кончим. В смысле вообще.

- Да, да, - кивал режиссер, гладил усы и смотрел на часы. - Отснимем вид сзади, вид спереди, сверху, сбоку.

- Только с того боку, где ссадин меньше, - просил я, понимая, что все равно компьютерный рихтовщик замажет не хуже гримера. Скорее же всего, наснимают эпизодов, а потом создадут обычную вербально-визуальную модель Васи и он – виртуальный Вася – будет играть в мелких эпизодах как живой актер.

- Если тебе не понравится, мы переснимем и перемонтируем, - лгала Танька. - Ты же знал, что это надо будет сделать.

- Знал. - Передо мной монтировали суфлер.

- Ваше лицо, ваш внешний вид сейчас тоже не главное, - вещал режиссер, высматривая вместе с оператором ракурсы. - Если честно, и вы сами-то… К сожалению, у вас в архиве только старые записи. А жизненный тонус как почерк, ему свойственно меняться. Никто не поверит, что каким вы были полгода назад, таким вы и остались. Махом вычислят и время, и место и даже того, кто снимал. То есть, можно обойтись и без вас, но у нас получится обыкновенная халтура. А халтура не мой стиль, даже если переквалифицируешься в кинодокументалиста. За халтуру ни «Оскара», ни «Сезара», ни ветку в Каннах не дают и даже не выдвигают.

Только после этой фразы я узнал, вспомнил, осознал, что наш non-fiction снимает ни кто иной, как сам Михаило Никитин. Наш российский Спилберг-Феллини. Новый гуру мирового кинематографа. Любитель цыган, лошадей, Сибири и чеховских дач.

- На счет ноль, - объявила помощница кинолюбимца власти и народа. - Пять, четыре, три, два, один и…

СЦЕНА 1.