Телепортатор

Блейд пробудился в полумраке. Прохладный ветер с моря гулял по комнате, на небосводе зажглись первые звезды, солнце почти опустилось за горизонт, и лишь неяркое пламя двух свечей на столе разгоняло темноту. Он лежал на спине, прикрыв рукой глаза и чувствуя тепло молодого тела Каллы; рядом раздавалось ее тихое дыхание.

Медленно кружились мысли, всплывая сквозь дремотный туман, развеивая его, напоминая, что пришла пора действовать. Снова бегство… В который раз?.. Определенно, это странствие состояло из одних побегов; либо он удирал от кого-то, либо бежал к чему-то… К Золотому Шару? К мечте, которой не суждено сбыться? Бегство, бегство… Да, воистину, он превратился в Ричарда Блейда, беглеца!

Сон окончательно отступил, голова стала ясной. Он хотел уже приподняться, как вдруг понял, что в комнате идет разговор — тихий, шепотом. Говорили двое — Джейдрам и Саринома; похоже, они спорили, и предмет этой негромкой дискуссии был весьма любопытным. Блейд замер, стараясь не выдать себя ни звуком, ни шорохом, и напряг слух.

— Это несерьезно, — произнесла Сари с некоторым раздражением. — Ты действительно полагаешь, что он вытащит нас из этой ловушки?

— Почему бы и нет? — голос Джейда тоже был напряженным.

— Но как?

— У нас — свои секреты, у него — свои… — По этой реплике Блейд понял, что разговор опять идет о нем — как и тогда, на озерном берегу.

— Не вижу повода для шуток, лайо. Талзана очень силен и сметлив, но он не может сломать дверь, разбить ворота, покончить с охраной и вывести нас всех в горы… Да еще в полной темноте!

— В конце концов, это его мир…

Наступила небольшая пауза. Потом Саринома сказала:

— Помнится, раньше ты не был в этом так уверен.

— А теперь я больше не сомневаюсь.

— Почему?

— Он понимает язык этой прибрежной страны. Какие еще нужны доказательства?

Сари опять помолчала.

— Ладно, дело не в том. Ты — как мальчик, готовый следовать за сильным старшим братом…

— Хорошо, оставим это! Что ты предлагаешь?

— Вызови Защитников.

— Почему бы тебе самой их не вызвать?

— Если ты будешь вести себя неразумно, я так и сделаю. Но ты добился разрешения на этот визит, и первое слово принадлежит тебе.

Снова пауза. Затем раздался голос Джейдрама:

— Ты знаешь, чего это будет стоить. Для меня…

— Чего бы ни стоило, — прервала его женщина. — Жизнь дороже арисайи… ты сам так сказал.

— Но почему ты не хочешь, чтобы Талзана попытался? Не получится, вызовем белых…

Белых, отметил Блейд. Кто же это? Защитники?

— Они появятся тут через три вздоха, как говорит Талзана, — разведчик почувствовал, что Джейдрам улыбается. — Появятся и спасут нас, прикончив заодно уйму народу… Может быть, и Талзану…

От неожиданности Блейд дернул локтем, и рассохшийся топчан скрипнул. Разговор затих, потом послышались осторожные шаги и Саринома — он узнал ее по горьковатому аромату — склонилась над постелью.

— Они спят. Оба, — произнесла женщина спустя некоторое время.

— Но все же лучше не использовать оривэй, заметил мужчина. — Талзана знает наш язык на удивление хорошо.

Внезапно Блейд почувствовал, как сердце грохнуло о ребра, и по спине побежали мурашки. Он крепко, до боли, стиснул челюсти, всматриваясь в осколки цветной мозаики, калейдоскопом кружившиеся под сомкнутыми веками. Постепенно они замедляли движение, складываясь в знакомую картину.

— Пожалуй, ты прав, дарлинг, — ответила женщина.

Они говорили на английском.

ГЛАВА 11 Ретроспекция вторая

Сентябрь 1966 года, Монако, Земля.

Все стремительней и стремительней разматывался клубок памяти, протягивая нить воспоминаний в прошлое; невидимый хронометр методично отсчитывал год за годом, пока его стрелки не остановились на цифре шесть. Почти не прислушиваясь к негромким голосам спорящих мужчины и женщины, Блейд внимал сейчас иным звукам, и видения иного мира плыли под его сомкнутыми веками. На безымянном берегу неведомой планеты, вытянувшись на жестком ложе рядом с девушкой, преодолевшей, подобно ему, бездны пространства и барьеры времени, Ричард Блейд вспоминал теплый сентябрьский вечер, узкие улочки старинного города, разноязыкий говор, яркие огни фонарей, неоновое сияние витрин; потом он увидел россыпь карт на зеленом сукне стола, и среди них матовый блеск золота. Перстень. Перстень с печаткой, с крылатым чудищем, оседлавшим колесо или солнечный диск… Смертоносное ринго, которым Калла сожгла в ущелье мохнатую стаю…

Теперь он вспомнил все.

***

В уютном зале «Катаны», одного из самых фешенебельных игорных заведений Монако, царил полумрак: хрустальные бра горели только над столиками посетителей, что выстроились вдоль двух стен, обшитых орехом. В третьей была дверь с висевшими слева и справа гравюрами Хокусая и превосходными японскими мечами, которые, видимо, и дали название заведению. Напротив сверкала стойка бара, на диво богатого и способного удовлетворить запросы любого шейха из Арабских Эмиратов. Впрочем, шейхи тут появлялись редко — аллах не поощрял ни спиртного, ни азартных игр.