Телепорт.ru

— Каки твои годы — может, и срастётся ещё. Ты же хвастал, что почти всё можешь на коленке обратно воспроизвести?

— Ну да, — неопределённо покачал он рукой. — В теории — могу, а вот как оно там на практике получится… Как бы не пришлось нам грузчиками там пахать! По первости, — тут он замер, словно внезапно натолкнувшись на что-то, медленно поднял взгляд на меня и спросил:

— Погоди… А Телепорт там вообще есть?

Я пожал плечами.

— Да кто ж его знает? Как явление — работает, я прыгал, неоднократно. А вот станций вроде не видал. На том месте, где сейчас пашет наша база в Венесуэле, у них чисто природа. Нетронутая. Даже руин нет. И так вроде нигде в глаза не бросалось.

— Так тогда, возможно, у нас есть шанс пройти этот путь ещё раз? — он описал рукой круг. — Только уже в новых условиях?

— Ага, — не удержался я. — И заранее начинать искать новый мир, чтоб было куда свалить из того, когда там нас тоже начнут в стойло ставить? Смысл валить тогда? Может, сменишь вектор? Тут хоть всё знакомо с детства…

Либанов долго молчал, внимательно всматриваясь в моё лицо, будто ожидал прочитать на нём что-то новое.

— Нет. Не надо ничего менять. Я для себя всё решил. И раз возможность есть — я с тобой. С вами.

Эпилог

— Михаил Дмитриевич, что решили, когда дедлайн по Джакарте?

— Никаких изменений, Данила, лечу через две недели.

Даниил от облегчения даже плечи опустил.

— Ну, две недели — это нормально, успеваем.

Ивлев хмыкнул, искоса взглянув на помощника.

— Это ты ещё новость не слышал… только смотри, никому!

Даниил изобразил застёжку-молнию вдоль губ.

— “И треснул мир напополам”, — фальшиво пропел генерал. — Западный. Первая ласточка пошла: австралийский посол в МИДе запросил встречу на высшем уровне. Официально тема не озвучена, но на полях обозначили интерес к станции. У себя. На обычных условиях.

— Да не может быть! — выдохнул глава аппарата. — Они ж в НАТО!

— НАТО или не НАТО, а кушать “НАТО” каждый день, — назидательно подняв палец, молвил свеженазначенный председатель правительства. — Ещё не факт, что мы согласимся!

Данила недоверчиво мотнул головой.

— Ладно, ты мне вот что скажи — как там с памятником дела? Вроде же должны быть установить уже, нет? — сменил тему Ивлев.

— Так и установили! Вчера, — торопливо кивнул Данила.

— И что? Ты уже видел?

— Нет, только фотографии.

— Тогда распорядись, м-м-м… через часок, скажем — прокачусь сам, посмотрю. Или тебя захватить тоже?

— Я только за, — снова кивнул Даниил.

-*-*-

Майское солнце заливало город ярким светом.

Несмотря на то, что машины кортежа подъехали так близко к станции, как никогда бы не могли подобраться никакие другие, расстояние до самого здания оставалось порядочным — хоть какой ты будь правительственный лимузин, а по лестнице взобраться не получится. Грузно вылезший из узковатой двери Ивлев сощурился, но всё равно не увидел ничего: мраморная облицовка здания бликовала так, что даже смотреть в ту сторону было больно. Вздохнув, он пробурчал “лестницы…”, вспоминая мультик, который смотрел на выходных с внучкой, оглянулся, нашёл взглядом Даниила, успевшего оббежать правительственный лимузин сзади, и двинул в подъём.

Перед зданием станции, к счастью, было уже ровно — широкая площадка, мощёная гранитом, позволяла окинуть взглядом весь фасад целиком. Выглядело монументально — наверное, примерно такие же чувства испытывали строители метрополитена на церемонии открытия, глядя на невероятное по тем временам достижение молодого советского государства. Но, конечно, прошедшие годы сказывались — теперь и здание было побольше раз в десять, и дверей на входе устроили целую шеренгу, с первого взгляда кажущуюся бесконечной.

Считать их генералу, конечно, не требовалось — он и так знал, что их двадцать одна. Но, поддавшись совершенно иррациональному порыву, всё же пересчитал, с трудом удержавшись от вульгарного тыканья пальцем в каждую — да, всё так и есть, ровно 21. Двадцать настоящих, открытых, поминутно хлопающих, пропускающих туда и обратно людей — самых разных, от мала до велика, женщин, мужчин, домохозяек, школьников, солдат и врачей, столичных жителей и явных провинциалов. И одна — глухая. Бронзовая. Только намеченная неверным рваным контуром. Уходящая провалом вглубь стены. А перед ней — полуобернувшаяся фигура, уже наполовину скрывшаяся в холодном мраморе. На лице — странная полуулыбка, левая рука протянута вперёд, пальцы сложены в жесте победы. И уже натёрты до жёлтого блеска.

— Похож, чёрт… — неожиданно хрипло проскрипел премьер.

Данила и вовсе не сумел ничего сказать, только нервно закашлялся, кивая.

Сзади заполошно подскочил начальник охраны, зашептал что-то в ухо, сбиваясь через слово. Генерал остановил его жестом и, уже явно справившись с собой, весело повернулся к заместителю:
— Ну что, у кого там мысли сходятся? — и, отвечая на невысказанный вопрос, пояснил: — Первый на подходе, сейчас будет здесь!

— Пре… — потрясённо выдавил Даниил, но генерал его перебил, не дослушав:

— Да! Сейчас будет, говорят, уже поворачивает.

— А что же мы…