Телепорт

Другого охранника я перенес в аэропорт Орли под Парижем. Он ухитрился сильно ткнуть меня локтем меж ребер, но я держал его крепко и оставил возле группы японских туристов, собравшихся у стойки информации.

Караулившие в квартире начали стрелять, но я справился с ними благодаря карбонатному цилиндру и раскидал их по аэропортам Кипра, Италии и Саудовской Аравии.

Отец, очевидно, уехал на работу, – по крайней мере, «кадиллака» на подъездной дорожке не было. В доме оказалось три агента, и я отправил их в Тунис, Рабат и Лахор. В процессе мне снова ткнули в ребро и отдавили ногу.

Может, в будущем использовать металлический прут? Нет, так ведь и убить кого-нибудь можно. Одно дело – орудовать прутом, когда на кону жизнь пассажиров целого самолета, но против американцев?

«По-своему они сами террористы». Вспомнив слова Милли, я содрогнулся. Я не хотел становиться похожим на агентов АНБ.

Но сильнее всего я не хотел стать похожим на своего отца.

В Вашингтоне было пасмурно, тучи заволокли садящееся солнце, с востока дул холодный ветер. Я вошел в здание вокзала и позвонил Перстон-Смайту. Сам доктор, скорее всего, еще в Турции, если при себе у него не оказалось паспорта. На деле мне хотелось поговорить с Коксом.

Ответил мне бесстрастный мужской голос, принадлежащий явно не Перстон-Смайту.

– Это Дэвид Райс. Мне нужен Брайан Кокс.

Мой собеседник замялся.

– В чем дело? – спросил я. – То есть помимо отслеживания звонка?

– Мистер Кокс говорит по другому телефону. Вы подождете?

– Вот только дурацких предложений не надо!

– Он правда говорит с нашим послом в Бонне. В конце концов, это вы создали проблему.

Ага, это тот гарпунщик в аэропорту. Я улыбнулся:

– Я перезвоню.

Я проехал пять остановок на переполненном в час пик метро, удивляясь чистоте и свежести станций. Ничего общего с Нью-Йорком! На платформе я снова воспользовался таксофоном. На этот раз ответил сам Кокс.

– Вы создали нам столько проблем! – гневно сказал он.

Этот гневный тон напомнил мне об отце. На миг мне показалось, что я совершил что-то плохое и невероятно постыдное. Я онемел сперва от шока, потом от негодования. Я повесил трубку и выкрикнул что-то злое и нечленораздельное. Пассажиры поворачивались и смотрели на меня, кто с удивлением, кто со страхом. Морпех в форме, жующий табак, спросил:

– Плохие новости?

– Да пошел ты! – изрыгнул я и прыгнул в свое горное убежище.

Хоть бы он подавился жвачкой!

Я снова закричал, зло, гневно, яростно. Этот человек похитил Милли. Он приказывает своим агентам стрелять в меня острыми стальными колючками и имеет наглость говорить, что я создаю проблемы?! Я рухнул на колени у кровати и принялся колотить матрас.

Господи, как мне было страшно!

С работы отец приехал в сопровождении двух агентов: один сидел на пассажирском сиденье, другой – сзади. Из окна кухни я следил, как отец сворачивает на подъездную дорожку, и удивлялся, что он за рулем. Агенты АНБ стерегут его уже пару недель и наверняка знают, что он алкоголик. Лично я не сел бы в машину, когда он за рулем.

Один агент нес гарпунное ружье. Пока шли в дом, он держал его под курткой, но уже стемнело, и застегнуться он не удосужился.

Едва он вошел в дом, я перенес его в аэропорт Севильи, другого агента – в Каир. Когда я вернулся, отец по лужайке бежал к машине. Он подобрался к дверце, а я прыгнул на водительское сиденье и уставился на него. В машине сработала сигнализация. Отец вскрикнул, отпрянул от машины и неуклюже побежал по улице. Я оставил его в покое и прыгнул обратно в Вашингтон.

На этот раз Кокс просто сказал:

– Я слушаю.

– Где Милли Харрисон?

– В надежном месте.

– Где именно?

– С какой стати мы должны тебе говорить?

Я уставился на телефонную трубку, потом вспомнил, что нужно смотреть по сторонам. Я стоял у мини-маркета в Александрии.

– Вы должны не только сказать мне. А то ведь есть шанс оказаться в месте куда неприятнее аэропортов. Ваши агенты могут упасть с вершин. С очень высоких вершин. Да и почему я должен ограничиваться вашими агентами? Что скажет президент, если я умыкну его в Колумбию на пару слов? По-моему, он не слишком популярен там у определенных групп заинтересованных лиц. А если на Кубу его? Гениальный же ход: президент выполняет миссию по установлению фактов. Поездка-молния, удивлены даже разведслужбы.

Кокс ответил не сразу.

– Ты не посмеешь.

– Давай проверим!

– Мне проверять не нужно. У нас твоя подружка. Где она, ты не знаешь. Ее ты под удар не поставишь.

– Почему это? Ты же готов поставить под удар президента.

– Вряд ли я чем-то рискую. Приходи, поговорим. Объясни нам, как ты делаешь то, что делаешь. Мы тебе поможем. Ты здорово придумал с антитеррористической кампанией. Мы отдадим тебе Рашида Матара…

Я повесил трубку.

Следующим утром квартиру Милли стерегло больше агентов. Я отправил их в Кносс, в Маскат и в Цюрих и почувствовал себя маленьким турагентством. Надеюсь, АНБ потратится, чтобы вернуть их на родину. Я заглянул в Станвилл: отцовский дом был пуст и заперт.