Телеграфный язык

Вадим Григорьевич Фролов Телеграфный язык

У Сени Петушкова есть в характере одна черта, которая очень мешает ему жить. Он — страшный болтун. Можно сказать, хлебом его не корми, а дай поболтать. Есть не будет, спать не будет, уроки, конечно, тоже делать не будет, а болтать будет. Обо всем, что знает и чего не знает. Главным образом, конечно, о том, чего не знает.

Вот поэтому там, где находится Сеня, чаще всего можно услышать: «замолчи», «утихни», а иногда и «заткнись», что, конечно, очень грубо, но ничего не поделаешь. Иначе Сеню не остановить. Он обижается, но через пять минут забывает и опять начинает болтать. Дошло даже до того, что ребята от него просто стали бегать и подпускали к себе только, если он даст обещание молчать. Обещание-то он даст и действительно молчит вначале. Одну минуту молчит, полторы минуты молчит, а на две его уже не хватает.

Дома он настолько всем этой своей чертой характера надоел, что стоило ему только открыть рот, может, даже по делу, все равно тут же раздается «замолчи» или «утихни». И жить стало Сене совсем невозможно. Ведь и на уроках — он еще ничего не успел ответить, только приготовился, а учительница ему сразу:

— Короче!

— Да я еще ничего…

— Петушков, короче!

— Да я…

— Садись, Петушков. Три с минусом.

И вот однажды Сеня придумал — как изжить этот свой недостаток. Мама послала его отправить телеграмму тетке. По дороге на почту он прочел текст и очень удивился: вот ведь как, оказывается, можно коротко выражать свои мысли — несколько слов, и всё понятно. «Поздравляем внуком здоровы ждем целуем Петушковы». Правда, не совсем ясно, что значит «поздравить внуком», но, в общем-то, здорово, а главное — без всяких там точек и запятых. И коротко! А уж он бы, наверное, написал: «Здравствуйте, дорогая тетя Нюра! Как вы живете? Я живу хорошо. У нас все по-прежнему живы и здоровы…» и т. д. на трех страницах. А тут — пять слов, подпись, и всё ясно.

«Буду теперь говорить только телеграфным языком, и пусть мне кто-нибудь скажет, что я болтун», — решил Сеня.

— Ну, отправил телеграмму? — спросила мама, когда он вернулся.

— Отправил пять обедать уроки, — сказал Сеня.

— Что, что? — удивилась мама. Но Сеня промолчал. Не станет же он объяснять, что за телеграмму он заплатил пять рублей, а сейчас ему надо срочно пообедать, а потом делать уроки.

За ужином он сказал отцу:

— Воскресенье лыжи поход поезд восемь.

— Что, что? — спросил отец.

— Мало слов телеграф здорово не болтать, — сказал Сеня.

Папа пожал плечами, но, кажется, понял.

Ребята в школе тоже очень удивились, когда Сеня рассказал им содержание фильма, который посмотрел накануне по телеку:

— Планета мост ба-бах гангстеры р-р-р-р бах-ба-бах полиция собака есть тайник наркота р-р-раз погоня река мерседес тра-тах-тах поймали ура!

И уж совсем все разинули рты, когда Сеня пошел отвечать урок по истории.

— Только уж ты, Петушков, пожалуйста, покороче. Да, будь любезен, а то ведь нам и урока не хватит, мы-то ведь знаем, как ты любишь много говорить. А мне надо еще спросить Авдотьина, Ключикову, Парамошкина… Я ведь обещала тебя спросить, Парамошкин, правда? Ну, вот видишь, Петушков, если ты будешь отвечать очень долго, то я его не успею спросить. Так что ты уж, Петушков, отвечай покороче, — очень кратко, как всегда, сказала учительница.

Петушков открыл рот.

— Я ведь просила тебя, Петушков, покороче, а ты… — начала учительница, но Сеня на этот раз не дал ей договорить.

— Волга Пугачев казаки крепостные бунт трах-ба-бах Екатерина клетка палач голова всё! — сказал Сеня без точек и запятых.

И тогда открыла рот учительница.

— Ч-ч-что это значит? — спросила она.

— Телеграфный язык экономия, — скромно, но гордо сказал Сеня.

— Два! — телеграфным языком сказала учительница.

Сеня пожал плечами и сел на место.

Он еще некоторое время говорил телеграфным языком, но скоро бросил, так как это тоже никому не нравилось…

1990 г.