Технотьма (тетралогия)

Бушевал ветер, потоки серой крупы колыхались темными полотнищами. Така подставил им лицо, запрокинув голову, поднял руки. Снизу Туран видел, как шевелятся его губы — людоед что-то говорил, обращаясь к стае над головой.

А потом, в одно мгновение, все кончилось.

Последняя волна существ пронеслась вверху, исполосовав небо росчерками светло-голубого сияния, и умчалась вдаль, унося бурю с собой. Только что они плыли над стоянкой каравана — и вдруг оказались далеко, где-то у линии горизонта.

И почти сразу стих ветер. Пыль еще кружила в воздухе, но косые лучи солнца уже продырявили мглистую завесу, золотыми столбами уперлись в окаменевший ил.

— Что это было? — прошептал Туран, выплюнув ком грязи, и добавил громче: — Кто это был? В звенящей тишине собственный голос показался ему оглушительно громким. — Кто это? Кто они?

Стоящий на крыше Така вдруг упал. Тряся головой, дополз до края клетки и полез вниз. Туран удивленно смотрел на него. Проводник сполз на передок повозки, перевалившись через борт, рухнул в ил. Некоторое время его не было видно. Быстро светлело, мглистая завеса расходилась, обнажая высокое голубое небо. Наконец проводник встал, держась за колесо, повернул к Турану серое от пыли лицо.

— Скаты, — произнес он. — Скаты небесные. Они живут в буре, в ветре, не могут иначе. По всей пустыне кочуют. Така тоже кочует. Така старый, пора уйти ему. Не взяли. Хотел, просил…

— Но ты не старый, — возразил Туран.

— Много лет Таке. — Проводник провел рукой по черным как смоль волосам. — Очень старый, только похоже, что молодой. Душа Таки как камень теперь. Была как пух — легкая, летала над землей. Теперь твердая, тяжелая, не поднять. Старый. Хотел к ним, в небо… Не взяли.

— Куда не взяли?

Така не ответил. Сел, привалившись спиной к колесу, и долго еще смотрел вслед небесным скатам, давно исчезнувшим из виду.

Глава 11

Как и велел людоед, караван выстроился колонной — повозка, где стояла клетка Турана, «Панч», мотофургоны и телеги с мутантами. По бокам и сзади двигались мотоциклетки с мотоциклами.

В гладкой корке донного ила все чаще попадались каменистые проплешины и трещины, из которых шел пар. Впереди вырастали красно-бурые скалы. У подножия их что-то белело в лучах солнца — и вскоре Туран разглядел огромные кости, возвышавшиеся над пейзажем. Крючок правил прямо к ним.

Скелет оказался таким большим, что повозка проехала между ребрами и какое-то время высоко над головой тянулись позвонки размером с колесо «Панча». Грудная клетка напоминала конструкцию из бетонных арок; если обить ее листами жести, получится неплохой ангар.

Туран попытался представить, как выглядел зверь, которому принадлежали эти кости. Он же был размером с Дворец атамана Макоты, а то и больше! Неужели подобные чудовища обитали здесь когда-то? Или зверь — мутант, порождение Погибели?

Мутантов в клетках скелет почему-то привел в ярость — они рычали, кидались на прутья и пытались сломать их. Особенно негодовал пятнистый, своим рычанием он даже напугал маниса, а потом так бросился на клетку, что едва не перевернул ее. Успокоить будущих бойцов Арены удалось лишь внеочередной порцией зеленой каши.

Скелет остался позади. На полпути между ним и красными скалами Туран заметил, что самоход с топливной цистерной отстал. Помогать врагам не хотелось, но, как и во время нападения кетчеров, у него не было выбора — и пленнику, и бандитам надо как-то выжить в пустыне.

— Така! — окликнул он, приподнявшись. — Крючок, эй!

— Че тебе? — пробурчал лопоухий, не оглядываясь.

— Машина отстала, а вы все на горы вылупились. Назад гляньте.

Первым обернулся людоед, потом бандит, и тут же ящер встал. Крючок не успел еще ничего сделать, а Така уже спрыгнул с повозки и побежал назад, размахивая руками.

— Нельзя! Нельзя там! — кричал проводник.

Шурша покрышками, затормозил «Панч». Грузовик чуть не сшиб людоеда, тот отскочил, едва не упав, побежал дальше.

Туран удивился: мотофургон сломался — из-под капота валил черный дым, — плохо, конечно, но почему проводник так волнуется?

Из кабины самохода выскочили здоровяк Бочка с молодым Дерюжкой и принялись отчаянно жестикулировать. Видать, обвиняли друг друга в случившемся. Бочка отвесил Дерюжке оплеуху, тот в ответ заверещал. Потом оба бросились к капоту, здоровяк поднял крышку, молодой нырнул в клубы дыма и сразу отпрянул. Что-то крикнув напарнику, он притащил канистру с водой, принялся заливать перегревшийся мотор.

— Эй! Не надо! Нельзя стоять! — Така бежал к фургону, шлепая босыми ступнями по илу. — В кабину надо!

Бандиты пытались справиться с поломкой и не слышали его. Озабоченность их была вполне понятна: вдруг движок загорится, тогда может вспыхнуть цистерна, и если эти двое не погибнут при взрыве, их пристрелит Макота.

Туран давно заметил: Така требует, чтобы машины и телеги держались рядом с ним — именно с ним, а не с первой повозкой. Поэтому Макоте пришлось отказаться от разведки местности, а ведь раньше, до Моста, он каждый день отправлял вперед пару-тройку мотоциклеток. Но в Донной пустыне проводник делать это запретил.