Техника и вооружение 2006 06

Главным лицом среди них был один из заместителей Ж.Я. Котина — Николай Федорович Шашмурин. Его приглашали из Ленинграда, когда возникали особо сложные вопросы. Он был невысок, худощав, лысоват, но держался очень солидно и уверенно, как человек, знающий себе цену. На его пиджаке авторитетно поблескивали две золотые лауреатские медали. Не сходившее с его лица насмешливое выражение говорило о снисходительном отношении к собеседникам и давало им почувствовать его превосходство над ними в понимании глубины обсуждаемых вопросов. И действительно, предлагаемые им рекомендации всегда были квалифицированны, обоснованны, принимались безоговорочно и давали нужный результат.

Другие ленинградцы находились здесь безвыездно и своими практическими действиями давали своего рода мастер-класс менее опытным сталинградским коллегам. Иногда, в дополнение к совместной практической работе над конструкторской документацией за чертежными досками, а также к рассмотрению технических вопросов непосредственно в производственных цехах и на танкодроме, ленинградцы проводили теоретические занятия с молодыми конструкторами.

Помню, например, как вечерами в гостинице начальник бюро вооружения Ленинградского КБ Г.А. Рыбин, которого, несмотря на высокий рост и внушительное телосложение, все нежно называли Гошей, готовился к занятиям со сталинградскими конструкторами по группам вооружения танка. При этом он стремился не только ознакомить их с чертежной и эксплуатационной документацией, но также дать им основные начала теории стрельбы. Имевшихся у него под руками источников ему оказалось недостаточно, и я предложил ему воспользоваться сохранившимися у меня академическими конспектами лекций по этому предмету. Ознакомившись с моими записями, Гоша был приятно удивлен тем, насколько глубоко в бронетанковой академии изучалась эта сугубо артиллерийская наука, в том числе не только внешняя, но и внутренняя баллистика.

Вспоминаю и немолодого руководителя группы трансмиссии А.И. Кузьмина. В те дни он занимался анализом причин упомянутой выше ненормальной работы коробки передач в танке ПТ-76, а также завершением отработки привода погрузочной лебедки для плавающего бронетранспортера БТР-50П. В отличие от других ленинградцев, людей веселых, остроумных, легких в общении, интересных партнеров в преферансе и в шахматах, А.И. Кузьмин был мрачен, замкнут и поглощен какими-то внутренними переживаниями. Тем не менее работа его была очень плодотворна и завершилась успешно. К сожалению, некоторое время спустя до меня дошли слухи о том, что по возвращении в Ленинград он вскоре покончил жизнь самоубийством, узнав о своем онкологическом заболевании.

Постепенно сталинградское КБ набиралось опыта и через какое-то время смогло свободно обходиться без посторонней помощи.

Возглавлял молодое КБ главный конструктор Серафим Алексеевич Федоров. Он был весьма своеобразной личностью. Человек очень энергичный и инициативный, он всегда был в кипучем состоянии. Разговаривал он только на повышенных тонах, иногда срываясь на крик, и его лицо постоянно пылало от возбуждения. Наряду с работами по доводке ПТ-76 и отработке конструкторской документации на БТР-50П он стремился к расширению фронта опытноконструкторских работ и созданию семейства военных машин на этой базе.

В то же время он не был идеально грамотным инженером и порой путался в элементарных научных понятиях. У военпредов он получил ироническое прозвище Фуко за неуместное упоминание о токах Фуко, когда речь шла о возникновении гальванических пар у сопрягаемых деталей из разнородных металлов.

В начальный период освоения производства ПТ-76 происходила интенсивная доводка его конструкции. По согласованию с военной приемкой конструкторы вносили в чертежи десятки крупных и сотни мелких изменений. Большинство этих изменений было связано с необходимостью приспособить конструкцию деталей к условиям серийного производства.