Техника и вооружение 2005 02

Современный отечественный танк по-прежнему незаменим в нынешних и грядущих войнах. В нем сосредоточены многие последние достижения отечественной и мировой науки, техники, военного искусства. И хотя сегодня иногда приходится снова слышать высказывания, в том числе из уст нынешнего министра обороны России Сергея Иванова, о том, что «время танковых клиньев ушло», однако все последние военные конфликты упрямо опровергают этот тезис. Не случайно количество танков коалиционных сил в операции «Буря в пустыне» в 1991 г. превысило количество танков, задействованных в крупнейших операциях Второй мировой войны. «Ни сейчас, ни в обозримой перспективе альтернативы танкам и танковым войскам не будет», — таково компетентное мнение бывшего начальника Генерального штаба ВС РФ генерала армии Анатолия Квашнина («Оружие и технологии России, Энциклопедия. XXI век», т. VII, стр. 11, Москва, 2003).

Отечественный танк — сгусток энергии, воплощение боевого могущества. Когда движется колонна танков, ты чувствуешь, как дрожит земля. Когда танки, развернутые в боевой порядок. устремляются в атаку и, не сбавляя хода, открывают мощный артиллерийский огонь, они сокрушительны, как божья кара.

Отечественный танк красив. Он одновременно и монументален и экспрессивен. Он символизирует неукротимый порыв, богатырскую мощь, волю к победе. Кода он установлен на пьедестал, архитектору и скульптору больше ничего не нужно додумывать.

В то же время современный основной отечественный танк не поддается однозначной идентификации. У него три ипостаси, как у древнею шумеро-аккадского верховного божества.

Главный абсурд

Все танки, составляющие сегодня основу нашего танкового парка, создавались еще в доперестроечные времена, до распада Советского Союза.

То был период безраздельного господства плановой системы государственного управления экономикой с жестким централизованным административным регулированием. Другими словами, решения о разработке новых танков, принятии их на вооружение армии и постановке на серийное производство, а также о выделении необходимых для этого бюджетных средств принимались из одного командного центра.

Оговоримся, что сам этот центр в 1960-1970-е гг. уже не был столь монолитен, как в сталинские 1940- 1950-е гг. Его структура включала в себя несколько относительно самостоятельных звеньев: Центральный Комитет КПСС (с его оборонно-промышленным отделом). Совет Министров СССР (имевший в своем составе специализированное подразделение — Военно-Промышленную Комиссию, а в своем подчинении — министерства оборонных и других отраслей промышленности), Госплан СССР (с его специализированными оборонными отделами и бюджетными полномочиями). И хотя точки зрения ответственных представителей этих ведомств не всегда совпадали, между ними все еще оставалась прежняя иерархия. Ее вершиной был Центральный Комитет КПСС, точнее, Политбюро ЦК КПСС. В его состав входили руководители всех трех упомянутых выше звеньев. Решения этого руководящего центра являлись законом для всех остальных ведомств. Никакие другие государственные, общественные или иные организации не имели ни права, ни бюджетных, ни внебюджетных средств для самостоятельной выработки и реализации каких- либо альтернатив в этой области. Временно поколебала этот принцип передача функций управления промышленностью местным хрущевским совнархозам. Однако они оказались недолговечными. и после их ликвидации внешне все вернулось на круги своя, хотя и не без некоторого ослабления могущества союзных министерств.

Правда, министру обороны и Главнокомандующим видами Вооруженных Сил дозволялось самостоятельно заказывать промышленности разработку некоторых изделий военного назначения и своими приказами принимать их на вооружение или снабжение Советской Армии или видов Вооруженных Сил. Однако предельная сумма бюджетных средств, которые им разрешалось расходовать на эти цели, не позволяла особенно разгуляться. Во всяком случае, программа разработки нового танка и создания производственных мощностей для его серийного производства была им не по зубам.

Казалось бы, что такая система должна была обеспечить единство действий и полностью исключил, возможность принятия нескольких различных решений по наиболее важным проблемам танкостроения. И тут мы сталкиваемся с парадоксальной ситуацией.