Техник – ас

Святая троица вусмерть пьяных гавриков с блаженными улыбками мертвецки спала прямо на земле в отдельно стоящем сарае. Было страстное желание отмудохать их как следует, да что толку то. Один хрен пока не протрезвеют ничего не почувствуют и не поймут педагогической составляющей. Ладно, утро вечера мудренее. Но это залёт, а как поступать с залётчиками я по своей прошлой службе прекрасно знал.

— Так, Кузьмич, — я повернулся к старшине, — Утром обеспечь три хорошие лопаты. А ты, Олег, свяжись со своим коллегой в Раменском и отправляйте этого водилу, этого бутлегера[22] недоделанного, на фронт. Пусть там освежится, раз здесь в тылу ему острых ощущений мало.

Кого-то утро встречает прохладой, а весь личный состав оно встретило стоящим в строю напротив высокой дощатой стены ангара. У подножья этой самой стены три опухших с похмелья личности без ремней и сапог копали глубокую яму прямоугольной формы, больше всего напоминавшую могилу. И всё это в полном молчании. Конечно все оху… удивились, когда я приказал раздать залётчикам лопаты, а им копать яму. И всё это под прицелом ППД в руках особиста. Кстати и сам особист был в шоке.

Наконец я посчитал, что глубины ямы, а выкопали уже больше двух метров, вполне достаточно и приказал лётчикам-залётчикам вылезать наверх и встать рядом с ямой.

— Вчера трое наших, хотелось бы назвать их товарищами, но, почему-то, не хочется, раздобыли самогон и устроили пьянку. Тем самым они нарушили приказ, запрещающий употребление спиртных напитков, сорвали учебный процесс, подвели всех нас и подставили водителя топливозаправщика, который и привёз по их заказу самогон и которому теперь предстоит вместо службы в тылу с винтовкой в руках на передовой останавливать немецкие танки. Я обещал, что нарушители дисциплины будут отчислены из эскадрильи и отправлены в тыл возить почту. Однако, учитывая то, что эти данные три субъекта плевать хотели на своих товарищей, учитывая то, что они уже прошли достаточно хорошую лётную подготовку и изучили новые тактические приёмы воздушного боя, веры им нет. Поэтому, чтобы избежать попадания таких ценных источников информации в руки противника, я считаю, что их нужно расстрелять, — я сделал паузу и посмотрел на стоящих в строю и стоящих у выкопанной своими руками могилы. Прямо картина маслом. Всеобщее обалдение на лицах.

У залётчиков, по моему, остатки хмеля из организма моментально выветрило. Им и так изрядно попотеть пришлось, пока копали, а тут такое вот «здрасти».

Я подошёл к особисту и молча взял из его рук автомат. Классная, скажу я вам, машинка. Пострелял я из него здесь несколько раз. Хотя, конечно, правильнее называть его пистолетом-пулемётом, но все называют автоматом. Передёрнув затвор я дал очередь прямо впритирку над головами нарушителей сухого закона так, чтобы ветерок от пролетающих пуль пошевелил шевелюру. Надо отдать должное расстреливаемым, ни один из них не рухнул от страха.

— Прицел не верный взял, — громко сказал я, поворачиваясь к строю и всё ещё держа «дегтярь» в руках, — Так что будем с этим делать? Может стоит поправку при стрельбе взять?

— Товарищ капитан! — громко произнёс старлей Шилов, по совместительству мой заместитель, — Я предлагаю отдать их нам на поруки.

— На поруки? — я изобразил удивление в голосе, — Так ведь им наплевать на вас, своих боевых товарищей, на меня как на командира. Я просто боюсь дальше перечислять на кого и на что им ещё наплевать. Думаете вы сможете их перевоспитать?

— Мы проведём с ними разъяснительно-воспитательную беседу, товарищ капитан, и приложим все силы, чтобы подобное больше не повторилось.

— Ну что же, — я сделал вид, что задумался. На самом деле всё шло именно по моему сценарию, хотя кульминация ещё не наступила, — В первый и в последний раз я вам поверю. Воспитывайте, вправляйте мозги, только без членовредительства, — казалось земля колыхнулась от всеобщего вздоха облегчения. Тут могли ожидать чего угодно от командира-беспредельщика, который во время обучения в учебном воздушном бою по своим же лупит боевыми патронами.

Я отдал автомат стоявшему с каменным лицом особисту и повернулся к залётчикам.

— Так как ваши товарищи упросили вас не расстреливать, а могила уже выкопана, то в ней следует кого-то похоронить, чтобы не было так, что зря копали. Поэтому вы трое будете хоронить пустую бутылку из-под самогона. Торжественно. Кроме того, вы лишаетесь права на употребление всего, что крепче чая до тех пор, пока каждый из вас не завалит десяток гансов! К церемонии приступить!

Тут же амнистированным были вручены небольшие дощечки, гвозди и молоток (заранее Кузьмича попросил приготовить; он единственный знал, что я действительно задумал и полностью поддержал такой способ воспитания). Из всего этого они по-быстрому сколотили маленький гробик, в который торжественно уложили пустую бутылку. Затем гроб с бутылкой был на верёвках аккуратно опущен на дно могилы. Могилу закопали, насыпав сверху ровненький холмик и трое собутыльников дали трёхкратный салют, вскидывая к небу черенки от лопат и громко крича «тыдыщщщь!».