Техник-ас

Созданный в середине тридцатых годов как пикирующий бомбардировщик, он достаточно хорошо зарекомендовал себя в качестве штурмовика, имея возможность помимо бомб подвешивать под крылья специальные контейнеры с 20-миллиметровыми авиапушками. Сбивать его тоже было не самым простым занятием, особенно для неопытных лётчиков. Мало того что он цельнометаллический, что делало его устойчивым к повреждениям, так ещё и невысокая скорость полёта не позволяла долго держать его в прицеле. И при этом отсутствие заднего стрелка, что было настоящим бичом Ил-2 первых модификаций, немцев до самого конца войны не напрягало.

Живучий-то он живучий, но против 37-миллиметрово-го снаряда его живучесть, как говорится, не пляшет. Пара Князь – Горбатый смахнули оба биплана с неба не напрягаясь, практически одновременно. Надеюсь, что немцы не успели ничего передать по радио. Самолёт-разведчик, о котором предупреждали, видно не было. Возможно, кончилось горючее, и он улетел. Ну так нам проще.

– Кайман, здесь Тринадцатый! Небо чистое, взлетайте.

– Принял, Тринадцатый! Взлетаем.

А хорошо партизаны замаскировали свой аэродром. Сколько я ни вглядывался, но пока тушка транспортного Ли-2 не всплыла, словно подводная лодка, над деревьями, так и не разглядел площадку. Точно помню: там было болото с растущими на нём низкими корявыми деревцами.

Тут же к транспортнику пристроился истребитель Смолина. Мы попарно разошлись в разные стороны, чтобы контролировать большее пространство.

При пересечении Днепра попали под зенитный обстрел. Пару раз машину довольно сильно встряхнуло, и почти сразу появилась какая-то вибрация от двигателя.

– Командир! Дымишь! – раздался в наушниках встревоженный голос ведомого.

Кручу головой и чуть подаю ручку влево, закладывая небольшой вираж. За самолётом тянется ясно видимый тёмно-серый след. Твою ж дивизию!

И тут же, оправдывая пословицу, что беда не приходит одна, раздался доклад Князя, идущего чуть выше:

– Слева «мессеры»! Две четвёрки! Идут на нас!

Решение приходит моментально. До линии фронта я, скорее всего, не дотяну: двести пятьдесят километров с повреждённым двигателем – это нереально, тем более что вибрация всё больше усиливается, и уже явственно потянуло гарью.

– Князь! В бой не вступать! Прикрывать Каймана! Уходите, я их задержу! Это приказ! Дед, в пару к Пихте! Я вернусь, парни! Ребята, будем жить!!!

Последнюю фразу я прокричал, бросая свой повреждённый истребитель навстречу немцам, благо последним своим манёвром я почти довернул на них. Беру в прицел один из «мессеров» и бью короткой, трёхснарядной очередью из пушки, и тут же, почти наугад, так как от отдачи прицел сбивается, даю короткую очередь в идущий рядом. Повезло. Первый фриц взорвался в воздухе, а второй закружил кленовым семечком с отбитым крылом. Минус два.

Немцы, ошеломлённые мгновенной потерей сразу двух своих камрадов, порскнули в разные стороны. Так! Самолёт пока вполне слушается управления, но назад лучше не оборачиваться. Дым из тёмно-серого стал чёрным. Значит, с минуты на минуту двигатель встанет, и тогда мне крышка. Но, пока есть возможность, буду драться.

Доворачиваю вслед за четвёркой «мессеров» и успеваю всадить очередь из всех стволов в один из них, когда по бронеспинке словно кувалдой ударили. На миг перехватило дыхание. Двигатель окончательно встал, и истребитель начало заваливать на левое крыло. Прыгать? Оборачиваюсь назад и сквозь клубы чёрного дыма вижу, как пара «мессеров» заходят мне в хвост. Нет, тут без шансов. Расстреляют в воздухе, как куропатку. Сосредотачиваюсь на управлении, и мне с большим трудом удаётся выровнять машину. Под крыльями – широкая река. Днепр. И впереди его правый, западный берег.

В этот момент «кобра» затряслась от попаданий. Пригибаюсь за бронеспинкой и притираю истребитель к воде. Подняв огромный фонтан брызг, самолёт зарылся носом в днепровскую воду и начал быстро погружаться. По поверхности побежали две строчки фонтанчиков от пуль, а над головой с рёвом пронеслась пара «мессеров». Я едва успел отстегнуть парашют и выбраться из кабины, когда «кобра» хвостом вперёд ушла под воду.

До берега осталось метров тридцать. Хорошо, что сейчас лето и я неплохо плаваю, так что доберусь. Плохо то, что это западный берег.

Интерлюдия

Город Белорецк. Светлана

С самого утра какое-то непонятное, тягуче-тоскливое чувство поселилось в душе Светланы. На работе всё валилось из рук, и она едва дождалась окончания рабочего дня. Забрала Катю из детсада, дома пожарила яичницу-глазунью из купленных у соседки яиц. Яичницу Катя любила и могла есть её сколько угодно. Нет, в детсаду детей кормили хорошо, да ещё и повариха старалась положить для девочки-блокадницы побольше, но кто же откажется от такого лакомства. Сама Света без аппетита поковырялась вилкой в тарелке и отодвинула её от себя. Муторно что-то было на сердце.