Технарь

Получается, в основу они ставят повышенную секретность миссии и опасаются любой возможной утечки информации как о ней самой, так и, как я понимаю, об их личной заинтересованности в ней и ее исходе. Никто не должен знать, к кому попали данные с этого непонятного корабля.

Дальше.

Третье. А кто собственно эти господа на самом деле? Информации о них нет. Но уж слишком уверенно они себя тут чувствуют. Напрашивается только один вывод. Это те, с кем я не хотел связываться. Криминал, работорговцы или пираты. Хотя вторые отпадают сразу.

И если аграф еще может замараться в работорговле, особенно если это будут любые другие расы, то креат себе такого не позволит. Слишком жесткое воспитание у них в этом отношении.

А значит, и аграф никак не связан с работорговлей. Иначе не было бы никакого объединения или союза.

Так кто? Криминал или пираты? Эти две группы очень сложно разделить между собой, но это касается только территории самого Содружества. Однако у пиратов гораздо больше власти и возможностей за его границами, а именно здесь в космическом пространстве Фронтира.

А эти господа слишком уж уверенно чувствуют себя тут. Истинные хозяева жизни и положения. Получается, это пираты.

Не самый лучший расклад. У криминала обычно не так велик их боевой флот, а вот с пиратами связываться бы не хотелось.

Но придется исходить из худшего. Передо мной сидят главы двух пиратских кланов.

То, что это два клана, а не один, я как-то понял сразу. Слишком сильная чувствовалась власть в каждом из лидеров по отдельности, и при этом держались не они сами, а их люди больно уж настороженно по отношению друг к другу.

Смотрим дальше. Пора переходить к причинам.

И это четвертое. Что может заставить объединиться, возможно, временно, два пиратских клана, особенно со столь явно выраженными лидерами?

И тут у меня также всего одно предположение. Назревает война кланов. У этих двух есть третий противник.

«Война. Война, – это слово начало биться в моем сознании. Черт. И я, мысленно удивившись, посмотрел на сидящих напротив меня людей. – Неужели это те, о ком я подумал? Придется довериться своей интуиции».

Вглядываюсь в их лица. Ведь ни черта не понятно. Хоть бы какой-то намек. Но нет же. И по тому клану, что я обчистил, у меня не было никакой информации. А сейчас они дырку закрыли, да и не полезу я туда больше. Опасно.

«А значит, сыграем-ка мы ва-банк», сам себе сказал я, и сам же себе и ответил на это свое предложение.

Конечно, сыграем, да и выхода-то у меня теперь, похоже, другого нет. Но игра эта должна быть очень тонкой и пройти на грани фола.

А значит, мы пойдем по принципу: «Непробиваемая уверенность, сила, ну и как самый последний компонент, наглость».

Начинаем игру.

– Жизнь, знаете ли, дороже денег, – так же, как и аграф, глядя прямо тому в глаза, медленно, выделяя каждое свое слово, отвечаю ему я. Нужно наглеть, того, что я сказал, мало. Ощущаю это на уровне инстинктов.

Они должны поверить в то, чего нет. Ведь за нашей спиной нет той силы, которую мне придется показать. Но мои собеседники, мои противники должны поверить в нее, увидеть, ощутить, почувствовать. Столкнуться с ней и увидеть там то, что они и захотят увидеть.

Поэтому я буду лгать и играть словами. И буду крутиться как уж на сковородке или лягушка в кувшине с молоком.

«Давай, лягушонок, шевели посильнее лапами, взбивай молоко и выбирайся наружу, спасай наши жизни», – подбодрил себя я. Мне и самому нужна была вера в то, чего у меня нет. Но я поверил.

Тем более и отступать мне было особо некуда. Так что придется мне выжать из себя весь актерский талант, который у меня был.

Между тем мои слова произвели странное впечатление на всех.

Креат и аграф вновь переглянулись между собой, сержант же, наоборот, будто сообразив, что дело запахло керосином, подобрался и приготовился к бою. Не знаю, как это у меня вышло, но я мгновенно распознал его готовность.

А вот наши противники все еще были расслаблены. Но это ненадолго. В этом я был уверен.

Аграф же молча посмотрел на меня, видимо, они о чем-то переговаривались через нейросеть с сидящим рядом с ним креатом, ну или еще кем-то невидимым мною, так как он неожиданно кивнул головой, а потом спросил, обращаясь ко мне:

– Мои аналитики были уверены в том, что вы согласитесь на изменение условий, тем более с дополнительным параграфом, внесенным в контракт и влияющим на его стоимость. В чем была наша ошибка?

Я усмехнулся и ответил, небрежно оглядывая зал:

– Два главы пиратских кланов…

Ткнув своим предположением, как пальцем в небо, я, похоже, попал в цель, заметив, как дернулась щека креата. Аграф вел себя гораздо более сдержанно и был более скуп на проявление эмоций. Но мне хватило и того, что было уже заметно, а поэтому я продолжил: