Тэянг

На негнущихся ногах я шагнул ему навстречу. Судя по абсолютной тишине вокруг, Бао продолжала снимать.

Я подошел к Паку, подрагивая от напряжения. Он сейчас точно меня ударит или ущипнет, сделает что-то унизительное, и надо успеть среагировать вовремя. Но Пак заключил меня в объятия, пахнущие одеколоном, чистой одеждой и дорогущим шампунем.

– Ты к нам пришел в грустный момент, – сообщил он. – Мы еще тоскуем по Кибому, но будем рады узнать тебя ближе. Круто, что ты с нами.

Я продолжал стоять как дерево и вздрогнул всем телом, когда на плечо мне легла рука Джо: я узнал его по перстням на пальцах.

– Никто не заменит нам Кибома, – сказал Джо у меня над ухом. – Но ради него мы должны идти дальше. Впереди новый этап, да?

И он тоже меня обнял. Линхо рядом вдруг всхлипнул:

– Не могу, простите, нет. Я скучаю по Кибому, я еще не готов! – И он чуть ли не бегом выскочил за дверь кафе.

Объятия вокруг меня тут же разжались, и Бао в восторге подошла к нам, снова прикрывшись маской дурашливой девчонки.

– Фантастика. Вы были очень хороши! Хён, ты просто Бэмби!

Пак улыбнулся, показав свои великолепно отбеленные зубы. Линхо немедленно вернулся.

– Ну вы и гиены, – выпалил он. – Это я должен был солировать! Хоть кто-то помнит, что я – лидер группы? Пак, это что вообще было?!

– Ты слишком долго думал, я сориентировался. Хочешь – переснимем, – равнодушно сказал Пак и сел за стол. – Но, честно, тебе не пофиг? Этих записей никто не увидит, его послезавтра выгонят.

– Его не выгонят, – холодно сказала Бао, – потому что вы славно потрудитесь три дня и впечатлите совет директоров.

И тут я не выдержал – больно было смотреть на ее закрашенное лицо. Я не настолько растерял свое католическое воспитание, чтобы ради мечты, ради прихоти подвергать опасности человека, который был так добр ко мне.

– Госпожа Бао, – твердо начал я. – Ваш… ваш муж, господин продюсер, мне не рад. Наверное, он предпочитает другого кандидата. Он будет зол на вас, если меня примут. Я не хочу, чтобы он все неверно понял и… Чтобы он поступил как сегодня. Будет лучше, если меня не примут.

Бао посмотрела на меня, как на глупого ребенка, неспособного разложить карточки по цветам.

– Хён. – Она коснулась моей ладони своей прохладной рукой. – Со своим мужем я сама разберусь.

– Но…

– Я хочу, – подчеркнула она, – чтобы ты справился. Прошу тебя хорошо подготовиться. Ты должен стремиться к победе, ясно?

– Да, госпожа Бао. – Я глубоко поклонился.

– Говорю же, называй меня просто Бао. – Она разгладила свой воротник, заметно приободрившись. – Всем приятного ужина и доброй ночи.

– Сколько раз в день ты кланяешься? – насмешливо спросил Пак, когда она ушла.

Несмотря на пять лет фанатской преданности, меня так и тянуло сказать что-нибудь грубое.

– Сколько надо, – отрезал я, и на этом перепалка иссякла, потому что две работницы в полиэтиленовых шапочках внесли подносы с едой.

Одноразовая посуда, все приготовлено какой-то службой еды навынос и даже не особенно красиво сервировано. Я представлял, что «Тэянг» кормят гораздо лучше – они же знаменитости, – но все без возражений уткнулись в свои подносы и принялись за еду.

Минут на пять я ослеп и оглох, закидывая в себя рис с креветками, кимчи, битые огурцы и маринованную свеклу. Голод, конечно, лучшая приправа, но мне все равно захотелось позвонить своему боссу из кафе и сказать: «Вы готовите вкуснее, чем те, кто кормит „Тэянг“»!» Мы с ним частенько друг друга бесили, и все же о своей старой жизни я вспомнил с теплом, которого не ожидал.

Остальные продолжали угрюмо поглощать еду, мне даже жаль их стало. Они же – великая группа «Тэянг», мечта сотен тысяч фанатов, ну что с ними не так?! Чтобы подружиться и разрядить обстановку, я решил начать с очевидного:

– Мне правда жаль Кибома. Где он теперь?

Губы Пака дернулись в злой усмешке.

– Мы не знаем, и лично мне плевать.

Я вытаращился на него. Они пели вместе пять лет, почему он так говорит? Кибом был вежливым и послушным, любимцем девчонок помладше, часто появлялся в соцсетях «Тэянг» с очередной книжкой, которую рекомендовал фанатам (я его советам ни разу не последовал, я вообще не любитель чтения). В конце зимы он начал бледнеть и хандрить, на месяц попал в клинику, и продюсерскому центру пришлось объявить на всю страну, что у него депрессия. Страна с замиранием сердца ждала, когда он вернется, но Кибом возвращаться отказался.

Это было неслыханно. На Западе, я слышал, музыканты часто уходят из групп, но у нас за все дела группы отвечает продюсер, без его разрешения ничего не бывает. Уверен, за кадром произошел раунд уговоров и угроз, Кибома задабривали и пугали неустойками. В ответ тихоня Кибом без разрешения продюсера пришел на известное интернет-шоу и произнес знаменитую фразу: «Я лучше застрелюсь, чем вернусь в „Тэянг“».