Тэянг

Но даже сотни просмотренных видео не подготовили меня к тому, как красиво звучат голоса парней вживую: они годами оттачивали свое искусство без всякой магии, и я был настолько восхищен, что приходилось петь, глядя в стену, чтобы не пялиться на них каждую секунду.

Джо снова и снова включал минусовку «Не влюбляйся», и мы повторяли те же строчки. В конце концов я даже заскучал, хоть в это и трудно поверить. Голос ухитрялся не только великолепно солировать, но и безупречно подстраиваться под остальных. Будто едешь в машине-беспилотнике: она сама знает, как ехать, от твоих решений ничего не зависит. Я никогда не водил машину, но подозреваю, что страстные автолюбители не променяли бы трудности вождения на робота, который идеально справляется без их участия.

О пении думать было незачем, так что я начал украдкой наблюдать за остальными, и постепенно, когда первое очарование прошло, заметил, что поем мы все-таки несовершенно. Линхо – слишком громко, он явно пытался меня перепеть и доказать, кто тут главный вокалист. Джо читал свой сольный рэп-фрагмент так, словно механически повторял то, что говорил сто раз, – конечно, так и было, но все же мог бы дать больше огня. Псевдо-Пак был мастером второго голоса – он аккуратно поддерживал остальных, даже меня, и фантастически брал низкие ноты, – но было в его пении что-то усталое, равнодушное, не хватало энергичной, слегка агрессивной подачи, которая была у настоящего Пака на тех же строчках. Короче, со всеми что-то было не так, – но, может, на репетициях и положено не слишком стараться? Им, наверное, лучше знать!

К концу часа я решил, что пора налаживать отношения. Начать стоило с исполняющего обязанности Пака. Во время перерыва, когда все присосались к своим бутылкам с водой, я сам подошел к нему и сказал:

– Эй, я все понимаю, ты его заменяешь. Никаких проблем! Поешь, кстати, супер.

Я примирительно улыбнулся, но парень моего порыва не оценил: схватил меня за воротник и со всей силы толкнул к стене. Я охнул от боли – стена кажется особенно твердой, когда с размаху треснешься о нее хребтом.

– Слушай меня, козел, – угрожающе проговорил он. – Прекращай свою шизу про то, что я – это не я, о’кей? Ты задолбал.

Он скрутил мой воротник, и тот впился мне в горло. Я закашлялся, прикидывая варианты ответа.

Вариант 1: «Я понял, вы братья, а в семье, конечно, не без урода».

Вариант 2: «О’кей, я верю, отпусти».

Вариант 3: «Ты даже близко не Пак, козел».

Я уже почти нажал в своей голове кнопку с трусливым вариантом номер два, когда дверь студии открылась. Скосив взгляд, я увидел на пороге Бао и продюсера Хан Ын Сока, и в ту же секунду давление на мою шею исчезло. Псевдо-Пак шагнул назад, и я немедленно отметил: кого-то из этих двоих он боится по-настоящему. Даже поклонился, а я уж думал, эта гордая голова с выбритым затылком ни перед кем не склоняется.

– Надеюсь, спеть вы тоже успели. – Продюсер поправил дорогущие очки. – Показывайте.

– Музыка сейчас всех нас объединит, – широко улыбнулась Бао, игнорируя произошедшую сцену.

Стоя за разделочной доской, я любил вычислять настроение посетителей по их лицам, и сейчас понял: Бао ведет себя как беззаботная девчонка, потому что хочет скрыть тревогу. Она постоянно косилась на продюсера, ей не нравилось, что он пришел вместе с ней и она не успела сама проверить, как мы поем.

Мы распределились по студии так же, как стояли во время репетиции, и запели «Не влюбляйся». Бао улыбалась и покачивала головой в такт, продюсер слушал с каменным лицом, но я видел: градус его злости растет с каждой пропетой строкой.

– Ребята, вы такие молодцы! – воскликнула Бао, когда мы закончили. – Для педагога по вокалу работа есть, но в целом вы просто ми-ми-ми!

– А ты просто дура, – равнодушно сказал продюсер. – Вместе они поют отвратительно, в группе ему не место.

Щеки Бао пошли красными пятнами, и мне стало за нее обидно. Почему он так грубо с ней говорит?

– Настаиваю, что Ли Син Хён – хороший выбор, – упрямо проговорила Бао, глядя продюсеру в глаза.

– Почему ты его так защищаешь? – сухо спросил продюсер. – Понравился?

– А если и так? – с вызовом спросила она и одернула белоснежный пиджак.

Звук пощечины был таким громким, что я вздрогнул всем телом. Бао прижала руку к щеке, не отводя глаз от продюсера.

– Ты чем-то можешь тут распоряжаться только потому, что я добр и разрешаю это, – сказал продюсер так спокойно, будто не он только что ударил женщину. – Но это – моя группа, а ты – моя жена, так что будь поскромнее.

Бао коротко кивнула, не отнимая руку от щеки. Так вот кто она… Я сглотнул. А продюсер как ни в чем не бывало повернулся к нам.