Тея Лав Потерянные

На часах, еще нет и полудня. Я протираю глаза и плетусь в душ. Наша квартирка состоит из нескольких небольших комнат, тем не менее, у меня всегда была своя ванная. Гостиную и кухню разделяет лишь небольшая арка. Выйдя из комнаты, я сразу же вижу маму, которая стоит над плитой. Мама всегда старается поддерживать дух японской культуры в нашем доме. Повсюду различные занавески и портьеры, декоративные подушки и старые покрывала из настоящего шелка, которые достались маме от бабушки. Но у нас нет ширм, и мы не едим на полу, как думают многие. Папа и мама депортировали из Японии в Штаты двадцать пять лет назад, и открыли здесь свой собственный магазинчик в хорошем районе. Мама не могла иметь детей, в юности пережив тяжелую операцию.

Поэтому через несколько лет, в этом доме появилась я. Свое происхождение я не знала, потому что до четырех лет жила в приюте. Но я точно не японка. Хотя мои длинные и прямые черные волосы точно как у мамы. Но на этом наше сходство заканчивается.

- Доброе утро. – Я наклоняюсь, чтобы поцеловать маму в щеку.

- Доброе утро, выспалась?

Она ставит передо мной тарелку горячих вафель, политых сиропом, и во рту сразу же скапливается слюна.

- Ага. Папа в магазине?

- Сегодня суббота, покупателей… - мама с ехидной улыбкой покачивает головой.

Мне строго-настрого запретили ему помогать. Я не стала спорить с мамой, папу она наказывает каждую субботу. Подчистив родительскую кухню, я бегу на остановку и еду домой.

Я бы хотела жить вместе с Джуди или Айзеком, но первая живет у родителей, экономя для байка, а второй, что ж, там отдельная история.

Наша с Крисом двухкомнатная квартирка встречает меня тяжелым запахом. Почему я согласилась снимать квартиру с бывшим? Интересный вопрос. Во-первых, Крис берет с меня смешную плату, сам выплачивая большую часть аренды. Во-вторых, ну, думаю, все дело во-первых. У нас с Крисом нет неловкостей или что-то подобное. Дома мы видимся редко, так как оба работаем по ночам, а днем отсыпаемся.

Я открываю шторы в так называемой гостиной, и в меня тут же прилетает подушка. На старом диване валяется голый Крис в обнимкой с какой-то девицей.

- Фу, - я морщу нос. – Ты же знаешь, что я всегда ем на этом диване.

Крис протирает глаза, и виновато пожимает плечами. Есть куча причин, по которым мы расстались. А точнее закончили заниматься сексом, потому что другого в наших отношениях не было. И все эти причины заключались во мне. По крайней мере, так говорит Крис. Но мы вполне уживаемся вместе.

- Прости, крошка. Я его почищу.

Он ни капли, не смущаясь, потягивается и встает с дивана. У Криса великолепное подкаченное тело, покрытое несколькими татуировками. Работая в сфере охраны, его темные волосы почти полностью сбриты, лишь небольшая щетина покрывает череп.

Я отодвигаю в сторону шторы на втором окне, вид которого выходит на грязную улицу и старые кирпичные дома. Девушка недовольно мычит.

- Вставай…эээ детка. Мне пора.

Да, в этом был Крис. Он даже имя ее не запомнил.

- Козел, - бросила она и прошла в чем мать родила в ванную.

Я с отвращением оглядываю гостиную и направляюсь в свою тесную каморку.

- Когда я выйду из своей комнаты, чтобы тут все блестело.

- Не ревнуй, Лив.

- Пригони мне лучше мой байк, умник. Тебе по пути.

- Без проблем, - улыбается он.

В моей комнате не чище, чем во всей квартире. Повсюду разбросаны вещи и обувь. Если я буду снимать квартиру в Дамбо, такого у меня не будет. Это уж точно.

Я скидываю рюкзак и подхожу к окну. Вид отсюда тоже не впечатляет. Скидываю джинсы толстовку. Закрываю глаза и пропускаю новую порцию воздуха через легкие. Затем расставляю ноги и, распределив вес по четырем точкам ступни, приняла позу горы – Тадасана.

Вот что я называю жизнью. Я никогда не отличалась любовью к музыке или книгам. Вообще, творческой личностью меня назвать нельзя. Но каждый день, я чувствую в себе прилив новой силы, когда беру в руки катану. И ощущаю себя чем-то большим и значимым в этом огромном городе.

ГЛАВА 2

Макс

У Кейли отросли волосы. Конечно, они и были длинными, когда мы познакомились. Но за эти месяцы, что мы не виделись, они стали еще длиннее.

Несколько месяцев назад, эта калифорнийская маленькая блондинка свела меня с ума. Меня сводило с ума много девчонок, но не так, как эта. И дело было не в ее знаменитом отце. Было в ней что-то, то, что мне хотелось познать. Она улыбалась и грустила одновременно. Флиртовала и уходила в себя. Я стал ей другом. Тем, кого у нее никогда не было.

Кейли подбрасывает букет, и толпа девчонок начинает пихать друг друга и визжать. Я смотрю на Кейли, она смотрит на эту сцену и старается улыбаться. Но по ней видно, что она всех их считает идиотками. Ее улыбка выходит такой кривой и неправдоподобной, что я начинаю смеяться.

Я смотрю и смотрю на нее. Ее волосы собраны в высокую прическу, открывая взору ее прекрасную шею. Тонкую талию обтягивает корсет от свадебного платья, в котором она сейчас стоит рядом со своим мужем. Она красивая. Черт, да она прекрасная. Такой Кейли я не видел.