Теченье. Книга стихотворений

Валерий Котеленец Теченье. Книга стихотворений

* * *

Светлой памяти моей жены Татьяны

«И что-то там щёлкает в головах…»

И что-то там щёлкает в головах.
И вдруг набегает слеза…

Поэзия не в словах.
Поэзия между и за.

«Под бессмысленным солнцем…»

Под бессмысленным солнцем
в миллиард киловатт
я зачем-то живу, без вины виноват.
Под безжалостным небом,
под бездушной луной
я бреду наугад по дороге земной.

И никто мне не скажет, зачем и куда
меня эта усталая манит звезда,
что мигает вдали, никому не видна,
зеленым-зелена, ледяным-ледяна…

«Будто тяга сквозная…»

Будто тяга сквозная
волочит по судьбе.
Жизнь прочапал, не зная
ничего о себе.

Столько горя осилил.
Только счастья – не смог.
То ли ноги носили
мимо нужных дорог?

Дотащился, блуждая,
до конца бытия…
И дорога – чужая.
И судьба – не своя…

«Так и живу. На пиру, как на тризне…»

Так и живу. На пиру, как на тризне.
Вот ведь какая фигня.
Это не я оторвался от жизни.
Это она от меня.

Это она меня, подлая, снова
к пропасти тащит вперёд.
Это не я понаделал такого,
что просто ужас берёт.

«Ничего уже не будет никогда…»

Ничего уже не будет никогда.
Ни о чём уже не стоит сожалеть.
А в реке такая чёрная вода,
что в неё опасно с берега глядеть.

Ну и ладно – помирать так помирать.
Ну и чёрт с ней, с этой жизнью растакой.
Отобрали всё, что можно отобрать, –
гордость, совесть, душу, родину, покой.

Неприкаян, не раскаян, не прощён,
ни во что уже не веруешь, как все.
Только память трепыхается ещё,
как раздавленная птица на шоссе.

«Журавли ещё не улетели…»

Журавли ещё не улетели.
И не вся попадала листва.
Целый день слоняешься без цели,
бормоча забытые слова.

Глянешь вдаль – а там туман да морось.
Глянешь вверх – и там просвета нет.
И стреляет под ногами хворост,
будто чей-то чёрный пистолет.

И какой-то звук невыносимый –
то ли сзади, то ли впереди.
То ли стонут мёрзлые осины.
То ли сердце рвётся из груди.

«За каждый вдох, за каждый выдох…»

За каждый вдох, за каждый выдох
мне жизнь любить не надоест.
И если Бог меня не выдаст,
то и свинья не съест.

А Он не выдаст. Он не выдаст!
Иначе всё – напрасный труд.
И каждый вдох. И каждый выдох.
И каждый стук вот тут…

«На тысячу эонов…»

На тысячу эонов
всего один поэт.
И для него законов
на этом свете нет.

Ему под небом тесно,
как ангелу – в тюрьме.
Он видит свет небесный
в кромешной этой тьме.

Он смерть целует в губы.
Он жизнь целует в лоб.
Ему такие любы,
что краше только в гроб.

Он пишет что захочет.
Он мир скатал в яйцо.
Он вечности хохочет
в прыщавое лицо.

«Время не вылечит никого…»