Тебя искал

- Погугли. По-любому, где-то должно быть расписание маршрутов.

И как я сама не догадалась. Влезла в телефон, заряд батареи которого стремился к нулю. Ничего утешительного – последний автобус уже здесь. Даже если буду бежать, всё равно не успею.

У такси оказался конский ценник, для меня неподъёмный.

- Класс, - закатила я глаза. – Придётся ещё и ночевать здесь.

- У тебя же там негде. Диван провален. С проводкой жуть какая-то. Пойдем к нам. Заодно поешь нормально.

- Спасибо, но я, пожалуй, побуду здесь. А с диваном что-нибудь придумаю. Мы там, наверное, просто что-то сбили. На место поставлю его потроха и нормально будет.

- Ну, как хочешь, - вздохнула Майя и указала на забор, за которым её ждала шашлычная компания. – Но, если что, приходи обязательно.

- Хорошо, - ответила я для того, чтобы не казаться совсем уж домашней ворчуньей.

- Ну, тогда пока.

- Угу, давай, - махнула я Майе и, закрыв за ней калитку, начала яростно подметать двор, утрамбовывая сухие листья в углубление в земле, которое раньше было небольшой ямой, которая когда-то была подпольем зимовья, что теперь здесь не было. Когда я была маленькая эта яма казалась мне просто огромной, но из-за того, что дедушка годами заполнял её сухими листьями, опилками и прочей органикой, от нее почти ничего не осталось. Разве что теперь при желании из нее можно добыть качественное удобрение из всего, что в ней с годами перегнило.

- Рита, - над соседским забором внезапно показалось голова Майи. – Держи, - голова исчезла, но зато появились две руки, в одной из которых был контейнер, чем-то наполненный, а во второй – что-то схожее с пледом.

- Не надо было, - закатила я глаза, но с благодарностью приняла то, что она мне принесла.

- И вот ещё, - над забором показался термос с надписью «Термос сурового мужика» и нарисованной бородой. – Компенсация.

- Спасибо, Май, - пожала я её руку над забором. – Я завтра утром всё верну.

- Хорошо. Не скучай там и, если что – кричи.

- Я смогу за себя постоять.

- Ну, тогда хорошо. Ладно, увидимся.

- Угу.

Не знаю, почему мы разговаривали шёпотом, но внутри было ощущение, что мы две воришки, прокравшиеся на чужие участки. Радовало только одно – сегодня я не умру от голода, так как меня спасут бутерброды и чай из термоса для какого-то сурового мужика.

Когда стемнело, пришлось растопить в доме печь. Хорошо, что небольшой запас дров здесь был. Старая буржуйка в кухне сначала придумала дымить, но затем решила оставить мне только тепло, а не дым.

Телефон совсем разрядился, не было возможность его зарядить, как и не было теперь света фонарика. Пришлось зажечь несколько свечей. Дом изнутри не закрывался, только снаружи. И, чтобы себя обезопасить, я приставила к двери кочергу, которая хоть и не спасёт меня от ограбления и возможного убийства, но зато подаст мне громкий сигнал о том, что в дом кто-то вошёл.

Из-за темноты я немного потерялась во времени, но по ощущениям понимала, что время близиться к полуночи. От скуки даже возникла идея погадать на суженого или еще какую белиберду. Зря, что ли, в доме столько свечей?

Но гадание лишь ввело меня в еще больший страх, когда в зеркале мне начали видеться всякие образы, и бонусом ко всему еще и звуки всякие начали слышаться.

Занимая тот край дивана, что не был провален, я обнимала дедову выбивалку для ковров и во все глаза вглядывалась в темноту за окном, потому что была уверена, что кто-то смотрел на меня из темного двора. И ходил. Уж очень отчетливые шаги слышались с улицы. Словно кто-то крадется.

Внезапно кочерга скрипнула по полу. Стало ясно, что кто-то пытается войти в дом неслышимым. В голове моментально созрел план действий.

Кинувшись ко входу, занесла выбивалку для ковров над головой и приготовилась бить так сильно, насколько вообще была способна, чтобы затем, пока злоумышленник приходит в себя, успеть убежать подальше. Да хоть в лес за дачей. Лишь бы не оставаться здесь.

Скребя медленно пол, кочерга, наконец, упала с громким грохотом.

- Чёрт! – чертыхнулся мужик, который зачем-то сложился пополам, чтобы пробраться в домик.

Тут-то я его и подловила, когда со всего размаху, шлепнула его по хребтине выбивалкой для ковров. Раз, другой и так до тех пор, пока он не уполз в угол дома и не выставил перед собой пищевые контейнеры, кажется, сложив их в форме креста.

- Я сосед! Сосед! – завопил он, когда я в очередной раз занесла выбивалку над головой для удара.

- Ты дебил, что ли?! – выпалила я, глядя на него во все глаза. – Постучать-то не мог?

- Чем, блин?! Башкой? Отвернись на пару секунд, - трясся он в углу, из-за чего длинные взлохмаченные патлы закрыли часть его лица и глаза.

- Зачем?

- Привык плакать без свидетелей, - выронил он нервно и глухо застонал, удерживая пищевые контейнеры в руках, как своих детишек. - Как больно, твою мать!

На смену страху и злости пришло чувство вины. Лохмач хоть и не плакал в прямом смысле этого слова, но было видно, насколько ему больно.

- Ты там не умираешь? – поинтересовалась я, на всякий случай запрятав выбивалку за спину.

- Радуюсь.

- Чему?