Тебе не пара

Победным жестом Энгин демонстрирует прибывающей публике нужный ключ.

— Ага, наконец-то! Нашел! — произносит он и отпирает багажник.

И конечно же, рядом с запаской лежит прямоугольный сверток в серой пергаментной бумаге.

— Вот! — восклицает Энгин. — Я же знал, что положил.

Тем не менее у молодой женщины, похоже, имеются сомнения, которыми она делится с другими:

— На мой взгляд, что-то маловат для бомбы.

— Уверяю вас, барыш… — Энгин внезапно замолкает, увидев, как еврей, склонившись над открытым багажником, сосредоточенно обнюхивает его содержимое.

— Простите, сэр, вам помочь? — обращается к нему Энгин, слегка оскорбленный этим не слишком вежливым поведением.

— Я извиняюсь, но, по-моему, это не пахнет взрывчаткой…

— Правда? Чем же тогда оно пахнет?

Задрав нос повыше, еврей говорит:

— Пахнет рыбой. Возможно, ставрида, а может, даже морской петух — трудно сказать.

Сглотнув слюну, Энгин закрывает глаза от мучительной боли. Нет, пожалуйста, думает он, только не это.

— Я думаю, вам следует заглянуть внутрь, — продолжает приставать довольно настырная молодая женщина, обмениваясь понимающими взглядами с евреем.

Энгин со вздохом вынимает маленький карманный ножик и начинает кромсать им веревку, которой перевязан сверток. Он разворачивает пергаментную бумагу, затем разрывает пластиковый пакет внутри. У него не хватает сил на то, чтобы адекватным образом выразить свое смятение. Публика, как один человек, восклицает: «Ого!»

— Так вот в чем у тебя проблема!

— Да, много шума от этого не будет, это точно!

— Положил бы ее на радиатор на пару дней, мы бы все тут от вони задохнулись, ха-ха-ха!

Но Энгин, рухнув на колени, раскачивается из стороны в сторону, схватившись за голову.

— Что я наделал, что я наделал, что я наделал! — причитает он.

— Что? Вы предприняли попытку превратить нас всех в пар с помощью фунта рыбы, сэр, — вот что.

Тут все затихают, поскольку Энгин по-прежнему стоит на коленях, всхлипывая и покачиваясь. Толпа смущенно переминается с ноги на ногу.

— Как же это произошло? — спрашивает молодая женщина тоном, который вполне может сойти за обвинительный.

Вспомнив, Энгин продолжает безутешно реветь.

— Сегодня с утра пораньше, — объясняет он размокшим от слез голосом, — обещал миссис Азиз палтуса для нее захватить у рыбника. Мы с ней на вечере культуры исламского джихада познакомились, несколько месяцев назад. Она в четырех кварталах от меня живет, на улицу теперь не так часто выходит. Наверное, это у нее ишиас. Ей уже под восемьдесят, понимаете, но рыбки поесть любит. Я сказал, что принесу ей палтуса, — ну и, ясное дело, — рыдает он, — вышло все по-глупому. Не надо было обещать, я ж и так по уши в этих делах был, бомба и все такое.

Вокруг раздается «Угу» и «Ах ты, господи».

— Что ж, — замечает еврей, — если это палтус миссис Азиз, то где же тогда ваша взрывчатка?

Снова наступает пауза, задумчивая и довольно неприятная. Энгин говорит очень-очень тихо:

— Наверное, я ее у двери миссис Азиз оставил.

— Ох! — восклицает молодая женщина.

— Тц-тц-тц. Плохие новости, ой, плохие, — говорит еврей.

— Да, — соглашается Энгин. — Новости просто ужасные. Бедная, бедная миссис Азиз. Она-то в чем виновата?

— Зато нам крупно повезло, я считаю, — какой-то парень из обступившей машину толпы вылезает сзади с бездумным заявлением.

Ему никто не отвечает. Все воспринимают эту ремарку с подобающим презрением.

Затем настырная молодая женщина, трубкой приложив ладонь к уху, сообщает:

— Ага, еще неприятности. Похоже, полиция едет.

И действительно, в отдалении раздаются звуки сирен — жужжание роя осатаневших от злобы неверных. Что делать?

Энгин нетвердо поднимается на ноги и вытирает глаза тыльной стороной ладони.

— Бог ты мой, ну да, полиция. Я и забыл о них совсем, — говорит он. — Ну, я побегу, если вы не против…

Без дальнейших проволочек он пулей выскакивает из-за развалившейся конторки, перепрыгивает через тело вахтерши, огибает загромоздившие вход обломки и, вырвавшись на улицу, бежит, похожий на толстого, довольно неуклюжего зайца-беляка.

— Эй! Эй! — кричит еврей. — Вернитесь! А как же рыба?

Буль-буль-буль-буль-буль: Энгин лежит в теплой, застоявшейся ванне в лондонском отеле «Кенсингтон Хилтон». Расслабленный, но скучающий, он не находит лучшего занятия, чем, держа рот вровень с поверхностью грязноватой, пенистой воды, выдувать пузырь за пузырем. Снова и снова: буль-буль. Вот здорово, такая роскошь. Такой роскоши он точно до сих пор не видел. В этом отеле есть все что угодно, все наготове, стоит только щелкнуть выключателем или дать отрывистый приказ по телефону. В холле даже шлюхи ошивались. Настоящие шлюхи, профессионалки, не какие-нибудь тебе обыкновенные неверные шлюхи — женщины, которых на Западе полно. Если бы захотел, они тоже были бы его. Уж им-то наверняка средний палец в зад засунуть можно без проблем.