Тебе держать ответ

— Значит, придётся им стать, — жёстко сказала Алекзайн и отпустила его руку.

Адриан беспомощно смотрел, как она встаёт и идёт к окну. Ветер, трепавший страницы раскрытой книги на подоконнике, отбрасывал за спину её волосы.

— Ты должен будешь собрать войско, — сказала Алекзайн. — Большое войско, не меньше двух тысяч воинов. Построить корабли. Выйти на них в Косматое Море. Встретить там врага. Может быть, встретить смерть. Но не пустить её в Бертан. Довольно.

Она смотрела в сторону, говоря это, Адриан не мог видеть её глаз, но в голосе её ясно слышал глухую, жёсткую, непреклонную решимость. Адриан судорожно стиснул зубы. То, что она говорила, было немыслимо…

Но немыслимо ли для него?

Впрочем, в нынешнем своём положении он едва ли мог рассчитывать не то что на две тысячи — на два десятка воинов.

— Но мой клан… мой клан сейчас… — он никак не мог выговорить слово, жуткое слово, которое прежде опасался произносить даже в мыслях, и Алекзайн с неожиданной беспечной жестокостью сделала это за него:

— Уничтожен? Что ж, тогда забудь о своём клане. Придётся найти другой путь.

Она обернулась, и её лицо смягчилось, словно она только теперь осознала тяжесть груза, который взваливает на него.

— Разве я говорила, что это будет легко? — спросила она мягко, с таким сочувствием, с таким терпением, что Адриан не удержался и бросился-таки к её ногам. Он обхватил руками её колени, ткнулся в них лицом, чувствуя, что сердце вот-вот разорвёт горло и вырвется наружу… Но прохладные тонкие пальцы вплелись ему в волосы и заставили поднять голову.

— Ты сделаешь это для меня, — тихо сказала Алекзайн. — Сделаешь?

— Сделаю, — выдохнул он.

— Для меня, Адриан?

— Я сделаю это для тебя, — сказал он, и она улыбнулась, слабо и так спокойно, будто теперь ей не страшно было и умереть.

Потом, много времени спустя, Адриан встал и, пошатываясь, побрёл к выходу. Алекзайн не останавливала его, просто смотрела ему вслед взглядом, который с той минуты надолго поселился в её обведённых тёмными кругами глазах. Когда дверь за ним закрылась, улыбка не исчезла с её губ, но ноги ослабли, и она тяжело прислонилась к стене, глядя в окно и слушая шелест книжных страниц.

Я знала, что сделаю это, Том, сказала она, отдалённо ощущая его и втайне наслаждаясь его бессилием, его злостью, его отчаянием и больше всего — его невозможностью ни ответить, не перестать слышать её голос.

Не бойся, мой дорогой. Ты знал, что делаешь, но я знаю тоже. Всё будет хорошо. Теперь всё будет так, как должно быть, подумала Алекзайн и прижала пальцы к губам, то ли посылая ему поцелуй, то ли отказываясь говорить больше.

Адриан плохо помнил, как добрался до своей спальни. По дороге ему не встретилось ни души — в доме, кроме Алекзайн, жили лишь Вилма и угрюмый кучер Гильбер. Он брёл короткими и в то же время бесконечными коридорами, спотыкаясь и не помня ничего, кроме её обведённых тёмными кругами глаз, запаха лилий… и своего голоса, своего нового взрослого голоса, обещавшего сделать это для неё.

Сделать что угодно для неё.

В своей комнате он рухнул на кровать и какое-то время лежал, бессмысленно пялясь на балдахин. Потом лениво, не прибегая к помощи рук, стащил с себя ногами сапоги — новые сапоги, которые подарила ему его леди. Вся одежда, которая была на нём сейчас, была её подарком. Его жизнь была её подарком. Жизнь, и что-то большее, что-то, от чего захватывало дух, хоть он и не мог подыскать этому названия.

Его клонило в усталый сон, словно после долгой тяжёлой работы, и в то же время сердце стучало, не давая расслабиться. Адриан с тихим стоном перекатился на живот и уткнулся лицом в покрывало. Что-то царапнуло грудь, и, поёрзав, Адриан вспомнил, что сунул за пазуху письмо…

Письмо Анастаса.

Адриан сел и достал свиток. Подержал его в руках, медля, и уже хотел вновь развернуть, когда дверь распахнулась — и, как следовало ожидать, Вилма бесцеремонно вторглась в его покои.

Адриану это начинало уже надоедать.

— Чего тебе? — резко сев, грубо спросил он.

Она застыла на пороге. Адриан увидел в её руке подсвечник с толстой свечой, тускло отливавшей белизной в сумерках.

— Света тебе принесла, — ответила Вилма, и Адриану почудилась в её голосе сдерживаемая обида. Он не позволил себе раскаяться и, вскочив, почти вырвал подсвечник у девушки из рук.

— Ну, принесла? Благодарствую. Теперь пошла вон.

— А огня не надо? — язвительно поинтересовалась Вилма и, не дожидаясь ответа, бросила ему огниво. Адриан машинально поймал его, снова растерявшись, но теперь только на миг. Он теперь видел, какая она ещё маленькая и до чего ничтожная. Помощница золотаря… Гилас помилуй. Девочку стоило пожалеть. И уж совсем глупо обижаться и сердиться на неё. Тем более ему — человеку, способному одним своим поступком, одним словом изменить мир.