Тебе держать ответ

Большинство из них были солдатами Бертрана — Эд понял это по их самоуверенному виду, а также по цветам Эвентри, которые многие из них носили на одежде, на рукоятях мечей и древках копий. Два десятка воинов сторожили пятерых пленников. Троих из них Эд знал лишь в лицо, не помня имён: они были у Дубовой Рощи, где разделяли веселье своих хозяев и пировали вместе с ними вечером того же дня. Они были мелкопоместными лордами, септами Одвелла, и выглядели сейчас не в пример менее уверенно, чем прежде. С ними был Лотар Пейреван, зеленовато-бледный, икающий от страха. Он стоял немного в стороне, поддерживаемый под руки двумя солдатами, словно ему было трудно стоять, хотя Эд не заметил на нём крови.

Кровь была на другом человеке — на том, кто, Эд знал, не должен был здесь находиться, и в то же время не мог оказаться в другом месте.

Солдаты переговаривались до их появления; когда Бертран ступил в зал, все голоса смолкли. Скудный дневной свет, проникая через окна, освещал молчащих людей, придавая их лицам мертвенно-серый оттенок. Бертран Эвентри вышел на середину зала — туда, где несколько дней назад плясали акробаты. Пламя факела в его руке трепетало на сквозняке.

— Лорды, — сказал он, обращаясь к троим пленникам; его бесстрастный голос звучно отдавался от стен. — Я не имею личной вражды к вам, однако то, что вы пытались напасть на моих людей, когда замок был уже сдан, есть вероломство и бесчестие. Я отдам вас на суд Дирха-Меченосца и сам выйду против вас на поединке. Если Дирх дарует вам прощение, вы получите свободу и уйдёте с миром, в противном случае примете смерть от его вездесущей длани.

— Эй, погодите! — возмутился один из лордов, самый щуплый и низкорослый из троих. Он со страхом глядел на могучую фигуру Бертрана и был всерьёз обеспокоен перспективой драться с ним за свою жизнь. — Мы давали присягу лорду Одвеллу, мы его септы! Мы не могли стоять и смотреть, как…

— Те же, кто откажутся и проявят трусость, будут повешены, — спокойно закончил Бертран.

Низкорослый лорд осёкся и затих. Бертран перевёл взгляд на лорда Пейревана, обвисшего в крепких руках стражей. Приказал:

— Пустите его.

Стражи отступили, и лорд Пейреван, к его чести и немалому удивлению Эда, остался стоять на ногах, хотя это явно стоило ему больших усилий.

— Лорд Пейреван, — сказал Бертран всё так же спокойно. — Вы трус и предатель более, чем любой их тех, кто уже принял или ещё примет кару. Вы обещали свою помощь мне и лорду Блейдансу и предали нас обоих на поле боя. У меня чешутся руки повесить вас на крепостной стене, но это право, увы, боги отдали не мне. Лорд Блейданс потерял множество своих людей в той битве, в которой вы вероломно нас предали. Ему и вершить вашу участь. Вы будете переданы клану Блейданс для суда, а мне остаётся лишь молиться, дабы боги ожесточили их сердца и не допустили по отношению к вам милосердия, которого вы не заслуживаете.

За время этой речи лицо Пейревана поочерёдно приобрело все оттенки от снежно-белого до густо-пунцового, но в конце он вздохнул с видимым облегчением и явно приободрился. Ещё бы — он, как и прочие, был наслышан о чести и благородстве клана Блейданс. Эд почти не сомневался, что он отделается выкупом. И если то, что он услышал сейчас от Бертрана, было правдой, то сожалел он об этом не меньше, чем сам Бертран.

Тем временем Бертран Эвентри сделал ещё несколько шагов и остановился перед последним из пленников. Этот человек единственный в зале стоял на коленях: его удерживали так насильно всё время, пока Бертран отлучался: Эд не сомневался, по чьему приказу это было сделано. И его сердце странно сжалось от этого зрелища, потому что раненые семидесятилетние старики, в чём бы они ни были повинны, не должны стоять на коленях.

— Лорд Одвелл, — сказал Бертран Эвентри и замолчал. В полнейшей тишине раздавалось его тяжёлое, глубокое дыхание. Дэйгон Одвелл, придерживая правое плечо левой рукой, поднял голову и посмотрел ему в лицо — они стояли слишком далеко, чтобы Эд мог увидеть, как именно. Потом глава клана Одвелл повернул голову. Эд встретился с ним глазами — и увидел в них чистое, по-детски безграничное удивление.

— Так вот кто ты, — проговорил он, глядя на Эда. — Грегор знает?

— Лорд Одвелл, — сказал Бертран, повысив голос.

Тот ещё несколько мгновений смотрел на Эда, потом взглянул на мужчину, стоящего над ним. В его старом лице была усталость. Бертран заговорил, чеканя слова:

— Ты виновен передо мной и перед моим кланом. Ты направил руку проклятых Индабиранов, которые уже наполовину мертвы и вскоре будут мертвы совсем, так, как когда-то едва не стали мертвы Эвентри. Ты видел голову одного из тех, кто поднял руку на мой клан, на пике перед воротами. Хочешь ли ты сказать мне что-то?

— Тебе — нет, мальчик, — негромко сказал Дэйгон Одвелл. — Ты не готов слушать.

— Я слушал слишком долго, — сказал Бертран и вытащил меч — лёгким, уверенным движением человека, для которого этот жест привычнее любого другого. — Теперь я сделаю.