Тебе держать ответ

— Он… не виноват, — медленно проговорил Квентин. — Это я попросил его. Я никогда не бывал в… и он предложил… Ортойя всегда верно служили нам, — угрюмо закончил он и тяжело вздохнул. Эд постарался не выдать интереса, обуявшего его при этих словах. Так это был юный Ортойя? То-то лицо знакомым показалось… занятно… может статься, эта ночь испорчена вовсе не так безнадёжно, как он было подумал.

— Сейчас не время и не место это обсуждать, — сухо сказал он, не дав сыну конунга погрязнуть в угрызениях совести. — Поглядите-ка мне через плечо, видите кого-нибудь?

— Нет… нет, никого.

— Хорошо. Сейчас я посажу вас на своего коня и сяду сзади. Не удивляйтесь некоторым фамильярным жестам, которыми это будет сопровождаться.

— Почему ты отпустил мою лошадь?

— Вашей она будет лишь после смерти вашего батюшки, как и все лошади в округе, о будущий великий конунг, — съязвил Эд, вогнав мальчика в густую краску. — А сейчас это лошадь некоего юного лорда, которого я весьма некуртуазно стащил наземь, и, готов спорить, он теперь в отчаянии бродит по окрестностям, пытаясь её отыскать. То-то будет радости, когда они встретятся. Итак, вы готовы? Наденьте капюшон. Вот так. Сейчас.

Он подхватил сына конунга подмышки и усадил на коня, а сам вскочил в седло позади него. Мальчишка сидел напряжённый и неподвижный, как скала. Эд усмехнулся про себя и тронул коня шагом.

— Куда мы едем? — тихо спросил Квентин.

— Ко мне домой. Ночь скоротаете, а завтра, когда ворота откроются, попытаетесь незаметно пройти в замок. Нехорошо, если отец прознает о вашем бегстве до того, как вы вернётесь.

— Я не сбежал.

— А, ну да, прошу прощения, вы совершили военную вылазку, восхитительную в своей рискованной смелости.

Квентин смолк, не насупленно, как сделало бы большинство мальчишек его лет, а скорее понуро.

— Эд, я очень глуп? — вполголоса спросил он.

— Правду сказать? Не очень. Я в ваши годы был не в пример глупее. Впрочем, у меня не было таких верных друзей… и слуг. Глядя на вас, я склонен этому лишь радоваться.

— Это была моя идея, — упрямо сказал Квентин. — Я сам попросил его, почти заставил. Он не хотел брать меня, отказывался. Но Ланс и Фридриг столько рассказывали мне о…

— О борделях? — подсказал Эд. — Учитесь произносить столь непотребные слова вслух, мой лорд, коль уж повадились в них хаживать.

Судя по установившемуся после этих слов продолжительному молчанию, Квентин Фосиган крепко обдумывал услышанное. Эд, в свою очередь, получил возможность крепко обдумать сложившуюся ситуацию. Во всём случившемся было множество сторон, как отрадных, так и не очень. Без сомнения отрадным фактом было то, что он спас от позора, увечий и возможной гибели конунгова сына, что было весьма кстати по многим причинам. После памятной дуэли с Сальдо Бристансоном Эд хотя и не был предан опале, но всё же постоянно ощущал смутное неудовольствие лорда Грегора, вызванное, без сомнения, постоянным нытьём Лизабет. Одно дело, как всё это стараниями Эда выглядело — и совсем иное, чем оно на самом деле было и что некоторые не могли не понимать, даже если отчаялись доказать. Кроме того, гибель Квентина Фосигана, единственного прямого наследника лорда Грегора, именно сейчас была бы для Эда крайне, ну просто крайне нежелательна. Помимо всего прочего, тот факт, что Квентин оказался в столь опасном месте в столь неподходящее время именно стараниями отпрыска клана Ортойя, имевшего на конунга немалое влияние, тоже был весьма кстати. Так что стоило, пожалуй, не проклинать, а благословлять милашку Нэнни, пьяных головорезов и гороховый суп давешнего клиента желтогривой Оливии.

С другой стороны, Эд не мог снять со счетов в высшей степени странное нападение, которому подвергся у входа в бордель. Кто был его мишенью — сын конунга или всё-таки сам Эд? Связано ли оно с дракой в покое милашки Нэнни, или неизвестный убийца и парочка дебоширов не подозревали друг о друге? Сходилось к тому — уж слишком по-разному они действовали, но что, если на такое впечатление и было рассчитано? Всё произошло слишком быстро, чтобы можно было сказать теперь наверняка. Эд мучительно пожалел, что не остался в «Алой подвязке» и не расследовал дело по горячим следам — но он слишком боялся за Квентина. И оказался прав — до прихода Эда он торчал на самом виду, Лордан со своими дружками наверняка заметили бы его, и наутро весь Сотелсхейм знал бы, что сын конунга шлялся ночью за крепостной стеной. Существовало слишком много людей, которые нашли бы, как этим воспользоваться.

Пока же Эд был единственным, перед кем открывалась такая перспектива. Юный Ортойя, племянник главы клана, мёртв — и это большая удача. Эд оказался единственным заслуживающим доверия свидетелем ночных событий — вряд ли кто придаст значение версии матушки Астры, шлюх и наемников, даже если признания будут вырваны у них на дыбе. Что же касается самого Квентина, то на этот счёт Эд не беспокоился.

Квентин Фосиган был единственным человеком в Сотелсхеймском замке и единственной фигурой в игре Эда, за которую он не беспокоился никогда.