Театр в квадрате обстрела

Помня о приказании контр-адмирала Волкова, Крон на исходе десятого дня написал докладную записку. Он сочинял ее и усмехался про себя: «Докладываю… Первые десять дней продумывал общую архитектонику пьесы, работал над экспозицией. Обдумываю зерна образов…» На другой день адъютант контр-адмирала сказал ему: «Не дразните, это плохо кончится». Следующий рапорт выглядел серьезнее и популярнее.

В промерзшей «Астории» в очень короткий срок писалась пьеса «Офицер флота».

У Крона был свой рабочий термин — «технический сюжет». Драматург подразумевал под ним ту «производственную ситуацию», вокруг которой складываются человеческие отношения. «Технический сюжет, — писал Крон, — это скелет пьесы, тот каркас, на котором зиждется сюжет нравственный. От этого каркаса многое зависит, в том числе и философия пьесы… Техническим сюжетом «Офицера флота» является история ремонта подводной лодки силами команды в труднейших условиях блокады».

Драматургу не надо было куда-то ездить, знакомиться с людьми, есть с ними тот самый пуд соли, без которого писатель и его герои по-настоящему не сближаются. Крон сам жил этой жизнью в течение двух лет войны, такой войны, где и меньшие сроки давали человеку, художнику, огромный запас впечатлений и материалов. Пуд соли был съеден им подчистую еще задолго до начала работы над пьесой. Крон вспоминал матросские рассказы, виденное и слышанное за годы войны, перебирал свои записи. Постепенно в воображении вырисовывался характер и облик главного героя пьесы, командира подводной лодки Виктора Горбунова. Драматург мог бы назвать по фамилиям нескольких командиров-подводников, похожих на Горбунова. Крон не придумал в номере «Астории» почти ничего, что определяло бы характеры действующих лиц, мотивы их побуждений — все это возникало из переплавки подлинных фактов, событий, воспоминаний. Любой факт в пьесе подтверждался несколькими аналогичными случаями из жизни. Пьеса, произведение художественное, получалась одновременно и произведением в высокой степени документальным. А зернышком, из которого проросла пьеса, был, по признанию самого писателя, его коротенький рассказ «Я держу мой флаг». «Служебные ситуации» героя рассказа и героя пьесы оказались сходными.

Эта служебная ситуация стала одной из «горячих точек» пьесы.

Кондратьев. Лодка повреждена, требуется сложный ремонт. На завод не надейся: завод сейчас ничего не может. Оставим на лодке самую малость народу, остальных распишем. Пушку и исправные приборы у тебя возьмем — облегчится ремонт на других лодках…

Горбунов. Морской устав гласит, что на всякое предложение о сдаче я обязан ответить отказом.

Кондратьев. О какой сдаче? Что вы мне, ей-богу, голову морочите? Давайте проще!

Горбунов. Отступить перед блокадой, вывести из строя боевой корабль равносильно сдаче. Я берусь отремонтировать лодку полностью и не попрошу у вас ни одной гайки.

Кондратьев. Я берусь!.. Я командир!.. Я держу мой флаг!.. Все «я»! Подумаешь, какой флагман. Скромности больше, товарищ капитан-лейтенант. Подготовьте списки людей, кого считаете необходимым оставить. Человек десять, не больше… Два дня сроку.

Горбунов. Есть, готовить. Прошу разрешения одновременно обратиться к командованию с рапортом.

Кондратьев. Разрешаю, пишите. Но не советую… Чего вы так держитесь за лодку?.. Плавать она не будет. Отсидеться хотите?

Горбунов. Товарищ капитан третьего ранга. Я бы десять раз подумал, прежде чем бросить такое тяжелое обвинение…

В Матросском клубе на площади Труда состоялась читка первого акта пьесы в узком кругу руководителей театра и главных исполнителей. Наметки пьесы понравились слушателям. Только будущий исполнитель главной роли Владимир Иванович Честноков поначалу огорчился: роль капитан-лейтенанта Горбунова показалась ему не очень выигрышной. Горбунов сам говорит о себе помощнику Мите Туровцеву, что он «тяжелый человек: сухарь, упрямый, мелочный…»