Театр ужасов

– Чтоб вас черти поимели!.. sead!.. nazi pigs!..[24]

– Тихо, тихо ты!..

– Не надо меня одергивать, – огрызнулся он, – я знаю, что делаю. Пусть только подойдут! Я вас размажу по асфальту, вашу мать!

– Остынь ты!..

– Да что остынь!.. Я насмотрелся на это дерьмо. Сейчас я им покажу! – И он ударил по клаксону: фа!.. фа!.. фа!.. – Ненавижу! Моя мать не родилась в Эстонии, я не родился в Эстонии, я не совсем эстонец, потому что с акцентом говорю! Да я больше вас эстонец!!! Потому что я – европеец! – Фааааа!!! – Нигде этого не понимаешь лучше, чем в Африке. Вот там я понял. Осознал полностью.

Фаааа! Фаааааааа!

– Поверь мне, легче не станет.

– А, станет не станет… Не могу, и все тут! Я с этим дерьмом всю жизнь сталкиваюсь. Им только дай волю… Отпор, каждый раз, когда это видишь, выражать свое возмущение! Мне еще в армии, помню, да и вообще, в России, говорили: а что имя такое странное?.. Я говорю: финн я, по национальности, этнический, судьба такая. А мне: а, ну-ну, так это, в Финку поехать можешь, вон, казахстанские немцы в Гермашку, а ты в Финку… а через какое-то время зависть вылезает, орут: уебывай нах в свою Финляндию!.. ты ваще не русский, молчи, недочеловек!.. Понял? Вот такое мне приходилось слышать, вот такое, брат, слышать приходилось, и терпеть. Я терпел, очень многое вытерпел! Я – гражданин и европеец! Я за идею Европы. Я понимаю, что такое европейские ценности. Костя не понимает, а я понимаю. Я, может, это понимаю больше, чем Меркель и Макрон, вместе взятые. Потому что родился и вырос в СССР. Жил в Азии и – побывал в Африке. Я ценю Европу и ее достижения. Я понимаю, что такое человечность. Я весь насквозь ею пропитан! Я к этому всю жизнь шел. И я серьезно к этому отношусь, потому что я не родился в Раю, натерпелся. – Эркки поднял указательный палец и с волнением произнес: – I care. Понимаешь? Вот. I care. Не могу оставаться равнодушным. Я должен быть активным гражданином Европы! Сейчас как никогда!

С этими словами Эркки Кенёсин выскочил из машины. Я глазом моргнуть не успел, как он бросился мимо машин к толпе марширующих.

– Куда?! Эркки?!

Я поставил машину на ручник и побежал вслед за ним.

– Эркки!.. Стой!.. Ты куда?!.

Он меня не слышал. Он стремительно удалялся. Его куртка металась из стороны в сторону, его волосы вздыбились. По тому, как стремительно он приближался к толпе, по посадке головы, по округлившимся плечам – я понял: будет страшно. Я остановился в нерешительности. Было поздно его останавливать. Эркки бросился в толпу, как в море.

– Господи!..

Я видел, как от него шарахнулись. Он махнул рукой – кто-то упал. Он шел вперед, орудуя кулаками, его локти ходили из стороны в сторону. Брюхом вперед Эркки наседал. Факелы поколебались. Поток расступился и сомкнулся – человеческая трясина всосала Эркки Кенёсина. Пропал он, только вопли доносились, кулаки мелькали и гасли огни. Вдруг волнение хлынуло со всех сторон, густо сжалась людская масса, тугим узлом завязываясь; и стало тускло, у меня екнуло сердце. Я на мгновение лишился слуха, а потом опять стал слышать. Сигналы машин, крики… К месту потасовки со всех сторон сбегались полицейские, целый отряд! И женщины среди них были… Они живо лезли в толпу. Поток шел и изгибался, спины и ноги колебались. Я подождал еще, надеясь, что Эркки выплеснет, мы нырнем в машину и уедем, но он не показывался. Волнение толпы усилилось. Отчетливо прозвучал женский вопль: Issand jumal![25] Если б она выкрикнула что-то другое… или хотя бы Issand!.. От слова jumal у меня в животе образовалась яма, и стало тяжело, точно она была полна мутной жижи, тины, палой листвы и прочей дряни. Повинуясь какому-то внутреннему зову, я подбежал совсем близко, из толпы на меня выскочил лысый молодчик, толкнул меня и понесся дальше, за ним второй, третий… Я шарахнулся в сторону, едва не сбили. За ними бежали полицейские. Я увернулся. Поток двигался дальше, оглядываясь на кого-то… Кто-то лежал на асфальте… Над ним стояли полицейские… Поток двигался… На меня шли люди, что-то говорили, от чего-то отворачиваясь со страшными лицами. Я пятился, уступая дорогу, пятился… пока не увидел его на дороге…