- Не будь строг к этой девушки, все мы когда-то были такими. Тебе ли не знать, что она пережила за столь малый промежуток жизни, – Аркан наклонился и над самым ухом своего бывшего ученика произнес. – Дай ей время, и твоя неуклюжая кошка, превратиться в смертоносную тигрицу.
- Я жду этот день с нетерпением, – ответил Стриин. – А как дела у вас, мастер, как новое пополнение? Слышал, они тоже делают успехи.
- Да какие дела могут быть у старика, – усмехнулся Аркан, – сила и реакции уже не те, суставы ноют, – мастер скосился на ухмыляющегося Стриина, – в общем, старость, не радость. А что до нового поколения, – Аркан поднял глаза к потолку, – времена нынче не спокойные, и это не только из-за войны. Детишки, которые вступают в наши ряды в последнее время, стали куда злее, чем десять лет назад. Они не знают сострадания, любви и жалости, все они уже так или иначе видели смерть, многие выросли под избиения отцов и сверстников, под крики матерей и прохожих, в вечном страхе за свою жизнь. Это их озлобило, сделала чёрствыми и порой безжалостными, дети не должны быть такими. Мне становится страшно за будущее такого мира. Еще пару лет и все мы погрязнем в мире, где слова любовь и сострадание, будут считаться за слабость и подвергаться гонению.
- Я путешествовал не так много, – заговорил Стриин тихим голосом, когда повисло неловкое молчание, – но я все еще вижу счастье, любовь, заботу. Не так много, как хотелось бы, в этом вы правы, но этим увядающим чувства еще есть место в нашем мире. Поэтому рано вы мастер, ставите крест на нашем проклятом мире. Возможно, мы с вами еще увидит тот день, когда мы и другие нам подобные больше будем не нужны.
- Да, – мастер грустно усмехнулся, – и я надеюсь.
За разговором, Стриин чуть не пропустил момент, когда дверь, отделяющие наблюдателей от зала клятв, открылась. В ней показался человек, одетый в красно-белый балахон, на голове глубокий капюшон, а на лице белая безликая маска с двумя прорезями для глаз.
- Прошу вас, – привратник склонился, – генеральная репетиция вот-вот начнется.