Театр под сакурой

Здание Лаборатории было совершенно непримечательным. Одноэтажный домик, какими застроена большая часть Синагавы[24]. Даже у дверей не было охраны. Странным было только большое количество автомобилей, стоящих рядом с ним. Около них, как раз, дежурили человек пять солдат, лениво опирающихся на винтовки. Выбравшись из авто, Ютаро, Мидзуру и Накадзо сразу направились к входу в домик. Ютаро только оглянулся на солдат, но те не обратили на него ровным счётом никакого внимания.

А вот за дверями их уже ждала проверка. Двое в броне «Самурай» остановили их и тщательно проверили документы, сверились со своим списком, только после этого пропустили внутрь, при этом командир позвонил по телефону и сообщил об их прибытии. Они прошли по длинному наклонному коридору, закончившемуся дверью лифта. Спускаться пришлось по отдельности, ибо он был рассчитан на двух человек.

— Ты легко найдёшь нас внизу, — сказа ему Накадзо, закрывая дверь лифта.

Ждать кабинку Ютаро пришлось довольно долго. Зайдя в неё, он надавил на рычаг и она плавно заскользила вниз, остановившись минуты через две или две с половиной. Выйдя из неё, Ютаро оказался в небольшом предбаннике с бронированной дверью, из которой торчали два пулемётных ствола. Ютаро постучал в неё. Ему открыл гунсо в обычной зелёной форме, двое солдат сидели за пулемётами. Он пропустил Ютаро внутрь. За этим постом был небольшой коридор, заканчивающийся дверью.

Ютаро прошёл через неё, оказавшись в большом круглом зале, в центре которого располагался стеклянный купол, состоящий из нескольких сотен небольших окон. Накадзо и Мидзуру Ютаро нашёл быстро. Они стояли у самого окна, внимательно наблюдая за тем, что творится по ту сторону купола. Подойдя к ним, Ютаро тоже глянул — и понял, что находятся они на верхних ярусах некоего амфитеатра, вроде римского Колизея. Его развалины Ютаро видел на картинках в учебниках истории. В центре его, несколькими дзё ниже, на круглой площадке был установлен большой стальной стол. На нём лежал «Биг папа», уже никак не закреплённый, да и не дёргающийся, как это было на платформе погрузки. Вокруг меха стояли пятеро человек в белых халатах с закрытыми лицами. Двое держали большую пилу с дисковым лезвием, ещё двое были вооружены зловещего вида ножами. Последний был, скорее всего, руководителем, он держал микрофон с длинным проводом, уходящим в разъём в стене. Рядом с ним, в ту же розетку, был воткнут более толстый провод, идущий от дисковой пилы.

— Все собрались, — произнёс стоящий неподалёку от них пожилой человек в белоснежном европейском костюме. — Можно начинать, сенсей.

— Начинаем, хакусяку, — сказал в микрофон руководитель. Голос его прозвучал металлом из динамика.

Руководитель группы, названный сенсеем, кивнул двоим с дисковой пилой и выключил микрофон. Но и без этого было отлично слышно, как зажужжал диск пилы, когда один из них щёлкнул ярко-красным переключателем. Они подошли к лежащему на столе меху и опустили пилу на его отсвечивающий бронзой шлем. Противный визг был слышен даже на верху, сенсей поправил наушники. Во все стороны посыпались снопы искр, сенсей поправил очки. С треском лопнуло стекло шлема, забранное крупной решёткой, рассыпавшись мелкой крошкой. Сенсей склонился к работавшим пилой помощникам и что-то прокричал, наверное, требовал быть аккуратней и не повредить лицо пилота.

Ютаро отчего-то вспомнилось, что во времена, когда применялись эти доспехи, пилотов не было. Тогда и слова-то такого не было, как не было и специального слова для обозначения человека, сражающегося в таком мехе.

Закончив с шлемом, пилу выключили и за работу принялись те двое, что были вооружены зловещими ножами. Они распарывали плотную ткань, на которую были наклёпаны бронепластины, а когда этого сделать не удавалось, в дело снова пускали пилу. Таким образом, спустя четверть часа, мех был вскрыт и стоящие наверху смогли увидеть, что внутри него лежал человек в белой форме, сейчас сильно перепачканной и продырявленной во многих местах. На лице его лежал кусок бумаги с чётко видимыми иероглифами. Сенсей склонился над телом и сдёрнул с лица бумагу.

У Ютаро дыханье перехватило. Он замер сжав кулаки до боли в пальцах. Даже с расстояния в несколько дзё, даже перемазанного копотью и грязью, он отлично узнал лежащего на столе. Тацуноскэ Кама — сэйто, так и не ставший тюи.

— Внутри меха находится труп человека в форме сэйто императорского флота, — включив микрофон, доложил сенсей.

— Это Тацуноскэ Кама, — выпалил Ютаро, обернувшись к Накадзо.

— Кто? — заинтересовался стоящий неподалёку хакусяку. — Вы знаете этого человека? — Он указал вниз.

— Так точно, — ответил Ютаро, под испытующим взглядом вытянувшийся во фрунт. — Это сэйто Тацуноскэ Кама, погибший на наших финальных испытаниях.

При этих словах Накадзо отчего-то потёр пальцем нос. Ютаро уже успели рассказать, что такой жест у него означал некоторое смущение.

— Весьма интересно, — кивнул хакусяку и склонился к микрофону, чтобы сказать что-то сенсею, но сказать ничего не успел.