Театр наизнанку

– … а вы нам – свои тела! – раздался голос со стороны выхода в раздевалку. Мы все повернулись туда, – в проёме стоял Михаил со здоровенным револьвером в одной руке, и каким-то пакетом в другой. – Браво и бис, ребята! А теперь будьте так добры, развяжите Сергея! А то ведь и подстрелить могу!

– Парень, нас не убьёшь мелким оружием, – хихикнула Света, – ножи, пули, дробь, – это не берёт нас! – Она демонстративно выставила на обозрение свой шрам.

– А кто сказал, что в револьвере пули? – удивился Миша. – У меня там – пиропатроны!

После этих слов, самоуверенность на лице убийц сменилась страхом. – Вижу, вы боитесь, – спокойно продолжал Михаил, – кстати, один ваш товарищ уже выбыл из строя, тот клоун в зелёной одежде. Он напал на меня, так что пришлось его повоспитывать – его голова «поцеловалась» со столешницей. Они нервно заскрипели зубами, но ничего не ответили.

– А ещё, – Михаил показал на пакет, – я тут изъял ваши лекарства, которыми вы, по рассказам Серёжи, глушили голод. Ими на на всю уборную пахло!

– Там спирт, – подал голос Самвел. – Обыкновенный спирт! То, что любите глотать бутылками вы, для утоления собственных ленивых горестей, стало отличным обезболивающим для нас. После него мы не превращаемся в оборванных, кривомордых уродов, как это любите делать вы, – нет, во время диких, неконтролируемых признаках нашего голода, мы делаем себе инъекцию в руку – и это возвращает нас в норму до тех пор, пока не найдётся пища. Или – не начнётся новый приступ. – Оригинальное, однако, применение – пробормотал я, – надо бы попробовать на досуге. Но последний вопрос: что вчера шумело в подвале, после того, как вы загрызли зрителей? – Кровь смывали, – процедил, с отвращением, Роберт, – поливали пол из шланга! И ведь проделали бы всё блестяще, не сунь ты свой любопытный нос.

– Кстати, попрыгунчик, – Михаил перевёл прицел на Роберта, – не ты ли тогда изображал у нас в подъезде почтальона? На спектакле, мне показалось кое-что очень знакомое в твоих движениях. Тот тип убегал от меня такими же акробатическими скачками. Признайся, ты накидал ту рекламу в ящик? – Я, – мрачно буркнул тот, – Самвел придумал идиотскую идею, искать себе сторонников методом распространения мусорных реклам. – Закрой пасть!!! – заорал как резанный, Самвел, – что ж ты сам никакую идею не подал? Ах да, – твой же мозг только на резню настроен, других мыслительных процессов у тебя там нет! Ты с каждой реинкарнацией всё тупее становишься! – Выясните отношения потом! – рявкнул Михаил. – Я же чётко попросил, – кивнул он на меня, – развяжите его!

– Сам развяжи, – отозвался Самвел, узел прямо под твоей рукой. – Ох и дилетанты, – пробурчал мой друг, потянув за узел, – он даже не крепкий! Мог бы освободиться и сам…

В этот момент, Света с рёвом бросилась на него, словно бешенная пантера, явно намереваясь разодрать его на куски. Но Михаил среагировал быстрее: молниеносно скакнув в сторону, он вскинул руку и трижды выстрелил. Тело твари мигом вспыхнуло, словно пропитанная бензином вата, и, по мере сгорания, начало растекаться по полу, словно огромный сгусток слизи. Её рёв превратился в свист, как у закипевшего чайника, после чего она затихла. – А ты гадина! – заорал Самвел на Михаила. – Погоди, сейчас я обеспечу тебе такое…

Но он так и не успел привести свою угрозу в исполнение, – окончательно распутавшись, я отстегнул от ноги свой металлический корсет и, подскочив к Самвелу, со всей силы треснул его им по затылку. Без единого звука, он рухнул на пол без сознания. Боковым зрением я заметил стремительно улепётывающего Роберта. Злость придала мне сил: забыв про корсет, я запрыгал на одной ноге вслед за психом. Догнать его удалось лишь за дверями зрительного зала, – я навалился на него, и мы покатились по полу, нанося друг другу тумаки. Но при всей его ловкости, он явно уступал мне в физической силе, и вскоре мне удалось подмять его под себя, предварительно от всей души дав ему под дых. Оказавшись сверху, я принялся колотить его кулаком в левый глаз, и месил так до тех пор, пока левая сторона его лица не превратилась в красно-лиловую субстанцию.

– За колченожку, – тяжело дыша, пояснил я. Неподалеку от нас валялся какой-то серебристый предмет. Его секира! То, что надо. Дотянувшись до неё, я воткнул её в лодыжку левой ноги Роберта, – тот взвыл, как обиженный щенок. – Теперь ты тоже не сможешь ходить, – продолжал я, – а впрочем, и дышать – и я вонзил секиру ему в грудь. Издав последний хриплый вздох, убийца навсегда затих.

К тому времени, как я приковылял обратно в зрительный зал, Михаил основательно подготовил всё к ликвидации «вражеского лагеря»: оборвав половину занавесок, он расстелил их по всему периметру зала и тщательно поливал спиртом из бутылок, чтобы потом поджечь. Декорации он свалил хитрым образом друг на друга, в центре сцены, и перевязал их длинной бечёвкой. – Ага, вовремя ты свою месть закончил. Вот что, пока тот «гений креатива» на полу, не очнулся – указал он на Самвела, – давай устроим тут на прощанье воспитательный фейрверк. Возьми из моей сумки…