Театр Молоха

И наконец, в глубине лавки она увидела пожилого человека в старомодной шелковой домашней куртке, с ярким шейным платком. Хозяин лавки (а это, несомненно, был он) сидел в черном кресле с высокой резной деревянной спинкой и резными подлокотниками, украшенными львиными головами.

Как уже было сказано, в лавке царил полумрак, и Даша не разглядела лица хозяина, увидела только его глаза, блестевшие в темноте, и крупные морщинистые руки, лежавшие на коленях.

Перед ним стоял низкий столик красного дерева, на нем горела единственная свеча в массивном серебряном подсвечнике и стояла раскрытая шахматная доска. Шахматы были, как и следовало ожидать, старинные: король – статуэтка в короне и пышной мантии, ферзь – королева в роскошном одеянии, слоны – в виде настоящих слонов, с погонщиками на спине, кони – фигурки лихих всадников. Даже пешки изображали пехотинцев с мечами и щитами. Белые фигуры были выточены из слоновой кости, черные – из темного стекла или из какого-то полупрозрачного темного камня.

Хозяин поднял голову и первым заметил собаку.

– А, это ты, Сапсан! – проговорил он неожиданно сильным, выразительным голосом. – Где ты пропадал?

Пес негромко взлаял, как будто ответил хозяину, и тот повернул голову к Даше. Казалось, он только теперь заметил ее.

– А у нас гостья! – проговорил он удивленно. – Здравствуйте, милая барышня! Проходите, будьте как дома! Сапсан о вас хорошо отзывается, а он неплохо разбирается в людях!

– Его кто-то привязал, – проговорила Даша раздраженно. – Мальчишки кидали в него камни. Не стоило вам отпускать его одного…

– Ну, знаете, мне не всегда удается его удержать! – старик улыбнулся одними уголками губ. – Но все же проходите, посидите со мной.

Он указал ей на второе кресло – не такое массивное, как его собственное, с круглой ажурной спинкой. Даша опустилась в него, взглянула на шахматную доску.

В детстве дед научил Дашу играть в шахматы, и сейчас она узнала позицию на доске. Это была хорошо известная партия: хозяин лавки играл белыми против черных, которые разыгрывали классическую староиндийскую защиту.

– Вам нужно пойти конем на Е6! – проговорила Даша неожиданно для самой себя.

– Вот как! – хозяин взглянул на нее с интересом. – А вы, оказывается, играете?

– Да нет, – Даша отчего-то смутилась. – То есть я играла немного в детстве, меня научил дедушка. Но уже очень давно не брала шахмат в руки…

Она отвернулась от доски, затем вновь взглянула на нее и увидела, что черные сделали очередной ход. Они выдвинули вперед белопольного слона, создав сильную угрозу на левом фланге.

– Вот как! – хозяин лавки потер пальцами переносицу, как будто ход противника поставил его в тупик. – Неожиданный ход… сильный и неожиданный… – Он поднял глаза от доски, улыбнулся Даше и проговорил: – Извините, я очень плохо исполняю обязанности хозяина. Дело в том, что эта партия чрезвычайно важна, от ее исхода зависят судьбы многих людей, и не только людей!

«Странный старик, – подумала Даша. – Играет сам с собой – от одиночества, конечно, но считает эту партию такой важной, словно на кону стоят судьбы мира… впрочем, в его возрасте такие чудачества вполне простительны».

Тем временем старик, не вставая с кресла, достал и поставил на стол вторую свечу в подсвечнике, зажег ее. Только теперь Даша разглядела его лицо. Оно было покрыто застарелым загаром, словно его продубило жестокое солнце южных морей, и исполосовано глубокими кривыми шрамами, как у старого пирата.

Вслед за второй свечой на столе появилась запыленная бутылка и два старинных хрустальных бокала.

– Позвольте предложить вам немного вина, Дарья Александровна! – проговорил хозяин, поднимаю бутылку. – Это замечательное вино, уверен, вы такого никогда не пробовали.

– Я, пожалуй, не буду… – ответила Даша и удивленно воскликнула: – А откуда вы знаете, как меня зовут?

– Странный вопрос, – старик взглянул на нее искоса. – Не думаете же вы, что у меня какие-то сверхъестественные способности? Разумеется, я узнал ваше имя в горсправке.

– Где? – переспросила Даша.

– Неважно, – хозяин махнул рукой. – Так все же как насчет вина? Не отказывайтесь, потом всю жизнь будете жалеть!

– «Лучше сделать и жалеть, чем жалеть о несделанном!» – проговорила Даша всплывшую откуда-то из недр ее памяти фразу. – А, ладно, наливайте! Где наша не пропадала!

– Золотые слова! – одобрил старик и наполнил ее бокал.

Вино было темно-рубиновым, изумительного оттенка.

Даша подняла бокал, посмотрела сквозь него на пламя свечи. Полутемная комната наполнилась удивительным живым светом, рубиновые отсветы рассыпались по стенам.

Даша вспомнила детство, дачу на Карельском перешейке. Дом был старый, должно быть, построенный сразу после войны, очень большой, но самой интересной его частью была веранда с удивительными разноцветными стеклами – янтарно-желтыми, сапфирово-синими, но самые красивые были густо-красными, такого же удивительного рубинового оттенка. Маленькая Даша смотрела на улицу через эти стекла, и все становилось таким незнакомым, таким удивительным…