Театр двойников

Пришел на кухню, посмотрел на сидящих рядом Ирину и Ларису. Поют на два голоса, а эти на две челюсти дробь отбивали.

— Дрожите? — Леша зло погрозил пальцем. — Раньше надо было дрожать!

Он почему-то объединил их в одну преступную группу.

— Пошли! — скомандовал Леша, развернулся и двинул в прихожую.

Женщины с торопливой готовностью подхватились за ним.

— Куда идем? — спрашивала Лариса мужа в спину, когда они спускались по лестнице. — В милицию?

— Там видно будет, — отрезал Леша.

По темной улице он шагал первым, Лариса с Ириной трусили следом на почтительном расстоянии — метра в три. Никто не сообразил, что на улице зябко и слякотно, не мешало бы переобуться и накинуть пальто. К нервной лихорадке Ирины и Ларисы добавился озноб холода, и они дрожали так, будто электрическая сеть, к которой их подключили, питается от высоковольтной линии. Леша тоже подрагивал — от мороза, естественно, а не от предчувствия кошмаров, поджидающих в Иркином доме.

Дверь в квартиру оказалась незапертой. Дальше прихожей Лариса с подругой не смогли заставить себя пройти. Вцепились друг в друга и застыли у вешалки. Леша, бормоча под нос ругательства, на место преступления отправился один. Лариса Ирину подбадривала, говорила, мол, адвоката хорошего найдем, что подруга была в состоянии аффекта, а это смягчающее обстоятельство, детей поможем воспитывать, передачки в тюрьму будем слать. Ира не слушала. Напряженно, вывернув шею, ловила звуки из спальни.

— Идите сюда! — наконец позвал Леша. Подруги отреагировали с точностью до наоборот: стали пятиться спиной к входной двери.

— Кому я сказал! — Леша выглянул из спальни. — Идите сюда!

Ира и Лариса продолжили отступление. Врезались спинами в металлическую дверь и стали втираться в нее, словно хотели протиснуться сквозь броню на свободу.

— Трусите! — презрительно констатировал Леша. — Как дурью маяться, так вы первые. А как ответ держать, так сразу в кусты. Вперед шагом марш!

Подруги по-солдатски подчинились команде, отлипли от двери и сделали маленький шаг вперед. Они семенили, тесно прижавшись друг к другу, напоминая сиамских близнецов, сросшихся от плеча до бедра, дрожащих одной на двоих крупной дрожью.

Лариса, переступив порог спальни, зажмурила глаза и открыла, только услышав голос Леши:

— Ну, и где он?

Разобранная постель. Пустая! Васи нет, но на подушке следы крови.

“Сиамские близнецы” перестали дрожать, распались на две самостоятельные части, и у каждой появились вопросы.

— Если труп увезли в морг, то здесь должна быть милиция, — недоумевала Лариса. — Где следователи?

— Где мой Вася? — прошептала Ирина. Закатив глаза, она стала медленно валиться набок. Лариса и Леша успели подхватить ее, уложили на постель.

— Эй, душегубка! — Леша похлопал Ирину по щекам. — Кончай обмороки!

Ирина очнулась, заговорила слабым голосом, монотонно, без интонаций и пауз:

— Где мой Вася, где мой Вася, где мой Вася…

Она смотрела в потолок, а из ее глаз лились слезы. Ларисе показалось, что ручейки соленой влаги могут оставить на щеках ржавые полоски, какие вода из сорванных кранов оставляет на раковине, — настолько неиссякаемым и бесконечным выглядело горе Ирины. Даже Лешино суровое сердце дрогнуло.

— Дай ей чего-нибудь, успокоительного, — велел он жене. Почесал затылок, глядя на безучастную Ирину, добавил: — Или возбуждающего.

Леша отправился звонить по телефону. Ирина продолжала твердить: “Где мой Вася…” Ларису тоже заклинило на одной фразе. Сегодня, то есть уже вчера, смотрела передачу про здоровье, и там врач раз десять повторил, что лечение любого заболевания должно быть комплексным.

“Комплексно, комплексно…”, — бормотала Лариса, приготавливая адскую смесь. Из бара взяла коньяк, налила в стакан на три пальца. Достала коробку с пилюлями и микстурами. Для подслеповатой Иркиной свекрови на каждой бутылочке было крупными буквами черным фломастером написано назначение каждого лекарства. Задача Ларисы упростилась. Три пузырька обозначены как “против сердца”. Из каждого Лариса накапала в коньяк по двадцать капель. Добавила десять капель из бутылочки “от печени”, потому что все лекарства на печень действуют. Задумалась над “слабительным” и все-таки отставила в сторону. Растолкла в порошок четыре таблетки: “от нервов”, “от сильных нервов”, “для хорошей мозговой деятельности” и “чтобы голова не кружилась” — высыпала все в коньяк. Какое в данный момент давление у Ирины, Лариса не знала, поэтому для надежности содержимое двух капсул “против высокого” и “против низкого” давления включила. Уже шла к Ирине со стаканом, остановилась на полпути, вернулась и добавила в раствор “противоаллергическое”.

Когда Ирина, принуждаемая Ларисой, выпила адскую смесь, то перестала плакать, твердить свое заклинание про Васю, вытаращила глаза и принялась икать. Причем с каждым иком глаза ее все больше выкатывались из орбит.

“Я ее отравила!” — испугалась Лариса. Бросилась к телефону, но его занимал Вася:

— С кем ты разговариваешь? — воскликнула Лариса.

— С больницей.