Театр для взрослых

рублей. Я могу их вам вернуть. Если вы не согласитесь выполнить мою основную

просьбу, то тогда уж придется дать этому неприятному делу формальный ход. А

это, как вы должны понимать, может быть чревато такими последствиями...

такими последствиями, что тут уж не десятью бумажками, не одним телефонным

звонком, а бог его знает чем обернуться может... Вам ясна постановка

вопроса?

Стеклобитов (мрачно). Хорошо! Я понял, о ком вы говорите. Я ему

позвоню. Попрошу.

Щенков. Запишите, пожалуйста, для памяти: Щенков Василий Васильевич. В

настоящее время проживает по адресу: Суворовский бульвар, дом 28, кв. 45. А

новый дом, о котором идет речь, строится по проспекту Мира. Сдам

двухкомнатную квартиру. Нужна трехкомнатная. Записали?

Стеклобитов. Записал. Знаете, кто вы? Вы вымогатель!

Щенков (поднимаясь). Возможно. Но и вы тоже... не в лучшем свете...

Затемнение

СЦЕНА ВОСЬМАЯ

Кабинет драматурга. Драматург продолжает беседу с

персонажами пьесы: Стеклобитовым, Гарольдом и Щенковым.

Щенков. Я, конечно, мог запомнить номер и цвет машины, сбившей меня на

шоссе, хотя это практически невозможно, если учесть, что меня ударило крылом

и я свалился в кювет, а машина уехала. Но допустим, что я запомнил. Хотя, повторяю, это маловероятно и неправдоподобно.

Драматург. Вы запомнили.

Щенков. Но как я мог в воскресенье утром уже знать фамилию и адрес

владельца этой дурацкой машины? Только благодаря оперативным работникам ГАИ.

Только они могли бы...

Драматург (перебивает). Обойдемся без милиции.

Щенков. Попробуем. Итак, я запомнил номер машины, каким-то

сверхъестественным путем узнал фамилию владельца и его адрес и после тяжелой

травмы сам явился к нему на квартиру.

Драматург (упрямо). Да. Явились.

Стеклобитов. А я так вот сразу испугался и выполнил все требования

неизвестного гражданина? Наивно. Очень даже наивно. Я должен был бы

потребовать неопровержимых доказательств того, что именно мой сын совершил

на него наезд. Этого же никто не видел. Правда, Гарольд?

Гарольд. По тексту пьесы это так. Никто не видел. Кроме моих друзей. А

те молчат.

Драматург (Щенкову). А какие, по-вашему, могли быть доказательства

этого факта кроме наличия видимой травмы?

Щенков. А черт его знает какие! Если бы так случилось в жизни, то,

вероятнее всего, только милиция...

Драматург. Милицию оставим в покое. Я уже сказал...

Стеклобитов. Простите, меня сейчас занимает уже другой вопрос.

Допустим, я дал взятку пострадавшему для того, чтобы выгородить сына из

неприятной истории. Замять дело. Сереже Петушкову, попавшему случайно в

беду, помочь отказался, а своему сыночку помог самым что ни на есть

нелегальным путем избежать правосудия. Ну и что? Это все?

Драматург. Вам этого мало?

Стеклобитов. Неинтересно.

Гарольд (после паузы). Я бы предложил совсем другой вариант.

Драматург. Какой вариант? Вариант чего?

Гарольд. Вариант финала вашей пьесы. В самом деле! Мы уже живем. Мы уже

есть. Ситуация более или менее задана. Но вы тянете нас на бытовщину, а мы

хотим играть комедию. Пусть же и действие развивается в этом направлении.

Драматург. Как это так? Пустить пьесу на самотек? Кто во что горазд?!

Начали драму, а кончили комедией? Такого еще не было!

Стеклобитов. Я поддерживаю предложение Гарольда. На худой конец мы

можем обойтись без вас!

Драматург. Что вы сказали?

Гарольд. В жизни часто все бывает не так, как на сцене! (Исчезает.)

Щенков. Лично мне все равно. Какой текст дадите, такой я и произнесу.

(Исчезает.)

Драматург (в панике). Куда же вы! Погодите! Мы же ни о чем не

договорились!

Драматург остается один.

Ума не приложу, что они могут без меня сыграть!

Затемнение

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ

Обстановка первой картины. Овсянников, Косовороткин и

Дарья Ивановна пьют чай. Беседуют.

Косовороткин. Завтра у нас понедельник.

Дарья Ивановна. В понедельник не стоило бы начинать. День тяжелый. Да

еще тринадцатое число!

Косовороткин. Прекрасно. Именно тринадцатого числа мая месяца, именно в

понедельник полк, в котором я служил, вышел на исходные рубежи и начал

наступление. И как видите...

Овсянников. Вы, Мефодий Калистратович, предполагаете в прокуратуру

пойти со мною вместе?

Косовороткин. С утра я созвонюсь с приемной прокурора, и в зависимости

от обстановки будем принимать решение. На всякий случай у меня есть еще один

вариант, но о нем потом... Он у меня про запас... Благодарю, Дарья Ивановна, я уже напился. Больше не хочу. А чай у вас преотличный. Вы знаете, я ведь

большой специалист заваривать чай. У меня своя метода. Вернее, не своя, а

маньчжурская. Когда мы в Маньчжурии были, меня там один китаец научил чай

заваривать. Это, знаете ли, тоже наука!

Дарья Ивановна. Мы, русские, крепче завариваем.

Овсянников. Что-то долго Верхнереченск не дают.

Дарья Ивановна. Надо было по срочному заказать.

Овсянников. Ладно. Подождем. Может быть, они там дозваниваются, а

никого дома нет.

Косовороткин. Позвонят. (Поднимается.) Дарья Ивановна, значит, как