Читаем Те же и Скунс полностью

И Наташа выложила. Судорожно и бессвязно. Пропустив мимо ушей «ребёнка», не особенно льстившего её самолюбию. Перескакивая с одного на другое и торопясь поделиться с мудрым взрослым человеком, которым ей неожиданно показался Кефирыч. Фаульгабер внимательно слушал.

– Ты только в голову не бери, – просто сказал он наконец. – Знаешь, как говорил царь Соломон? Всё это пройдёт. Даже на колечке, говорят, написал… – И мечтательно улыбнулся, зажмурив маленькие голубые глаза: – Если честно, давно пора выбрать денёк – и на природу… В пампасы… Ты, meine Hertzlein, из «помпы» стреляла когда-нибудь?

– А… это что такое?..

Для неё, читавшей в детстве книжки про море, «помпа» была токмо и единственно насосом для выкачивания воды из корабельного трюма. Наташа неуверенно улыбнулась, и Кефирыч подумал, как легко переходит юность от отчаяния к надежде. Ему бы такую способность. Ещё он подумал о том, что некоторых длинноногих блондинок следует всё же ловить и отдавать солдатам. В целях общей, так сказать, профилактики…

Вокруг был натуральный лунный пейзаж. Голые скалы и такие же осыпи без каких-либо признаков жизни. Днём солнце раскаляло их добела, а ночью memo уходило сразу и полностью, испаряясь непосредственно в космос.

Сейчас солнце занимало ровно половину небосвода и порывалось испепелить ещё живые человеческие тела. Мёртвым было легче – для них все уже кончилось.

Вначале, на рассвете, их было одиннадцать, и старший лейтенант радировал на базу: веду бой против превосходящих – под триста штыков – сил противника, нужна срочная помощь. База обещала помочь немедля. Это было много часов назад.

Как потом оказалось, помощь в лице трёх БМП действительно вышла. Но до места не добралась, потому что вскорости с одной из боевых машин случилась поломка. Командир отряда не счёл возможным оставить заглохшую машину и идти дальше. Затеяли ремонт…

Бой, чудовищно неравный и нереальный в своей жестокости, шёл к тому времени уже четвёртый час. От одиннадцати спецназовцев осталось шестеро – измотанных, с головы до пяток в крови. Рация надрывалась, вызывая базу: «Когда же будет noмощь?!» – «Не нервничайте, – отвечал с базы комбат, – noмощь идёт…» Потом рацию разбило пулями, и радист, смертельно раненный теми же выстрелами, сполз рядом на камни. Вскоре после этого вдалеке над горами прошли вертолёты. Прошли и исчезли. Никто не послал их на выручку шестерым.

Это тоже было много часов назад, а теперь Семён остался один. То есть не совсем один, с ним было ещё двое живых – старлей Дроздов и младший сержант Пахомов, но ни вести огонь, ни даже сдвинуться с места уже не мог ни тот, ни другой. Сколько раз пули цепляли его самого, Семён не знал. Только то, что у него пока ещё были силы ползти вверх и вперёд, волоча на себе обоих раненых и несколько автоматов. И отстреливаться, экономя патроны. Дроздов иногда приходил в себя и, скрипя зубами, пытался тянуться к оружию. Младший сержант давно перестал отзываться, и Семён никак не мог понять, дышит ли.

Перейти на страницу:

Похожие книги