Те же и граф (СИ)

- Так результат будет тот же! Ты вспомни девяностые, эти подвальные спортклубы. Из них вышли качки, любера, бандиты. Ну и нацболы тоже...

- Ерунда! Если дать им правильное направление, вырастить из них настоящих мужчин... - Маша расстраивалась, что не может убедить Орлова и сердилась. - Ты же можешь, у тебя есть дар убеждения, сила. А ты дерешься, как отморозок, вместо того чтобы созидать, воспитывать. Зачем этот бессмысленный риск? У тебя же сын растет!

Маша осеклась, понимая, что перешла запретную черту. Орлов посуровел:

- Да, сын растет...

Они замолчали. Маша наклонилась над чашкой, изо всех сил удерживая вдруг подступившие слезы. Игорь первый нарушил молчание.

- Прости, я не должен был приходить...

Маша с трудом выговорила:

- Почему ты не сказал, что у тебя семья? Я ведь спрашивала.

- Ты спрашивала, женат я или нет. Я не женат.

Не дожидаясь разрешения, он закурил, Колосова машинально поставила перед ним керамическую пепельницу, живущую на подоконнике.

- Ну, так получилось, понимаешь? - Орлов волновался. - Катя родила сына, я его, естественно, усыновил. Мы не женаты и не собирались жениться.

Маша внимала, напряженно вслушиваясь в каждое слово. Зыбкая надежда, еще не оформившаяся в чувство, чуть забрезжила в подсознании, пока Игорь не продолжил:

- Но Петька должен расти в нормальной семье, понимаешь?

И Маша согласно кивнула, хотя совсем не понимала, о чем он говорит. Орлов развил мысль:

- Если действительно мужики переводятся, как говорят, то в этом виноваты неполные семьи. Женщины воспитывают пацанов и делают из них кисейных барышень. Конечно, многое зависит от генетики и прочее, но все патологии - и это факт - по большей части идут из неполных семей.

Маша хотела бы возразить, но что она понимала в семьях, одинокая старая дева? Игорь затянулся сигаретой так крепко, что закашлялся. Откашлявшись, продолжил с горячностью:

- Да и вообще! Какое, на хрен, государство можно построить без традиционной семьи? Семья - главная опора государства, его основа, а там, где пропагандируют и узаконивают однополые браки, что можно построить? Кунсткамеру для уродов и дегенератов.

И теперь Колосова не возразила. Сама твердит ученикам о семейных ценностях. Только вот сама... Наверное, тоже из этого паноптикума. А Орлов будто себя убеждал:

- Мы много говорили с Сашкой Федоровым. Ну, с отцом Родионом. Вот он все правильно понимает. Говорит, если враг хочет разрушить чужое государство, то начинает с уничтожения сакрального, святого. В частности, семьи.

Едва родившись, надежда окончательно умирала в сердце Маши.

- В общем, я решил жениться на Кате и растить Петьку нормальным человеком, - глухо договорил Орлов.

- Ты решил... - прошептала Маша.

У нее не было сил поднять руку и поднести ко рту чашку с чаем, хотя горло вмиг пересохло.

- Ну да, решил! - Игорь, кажется, сердился. - Иначе все слова! Я всегда за действия, и они не должны расходиться со словами.

Он говорил громко, будто Маша с ним спорила, а она не спорила. Она опустила голову, чтобы Игорь не видел ее бессильных слез. Орлов вскочил, подошел к окну и выглянул на улицу. Он снова закурил, обжегшись и чертыхаясь. Опять повисло молчание, напряженное, в высоком градусе. Маша глотала слезы пересохшим горлом и силилась хоть что-то выговорить. Наконец она выдавила из себя:

- А Катя что говорит?

Орлов удивленно посмотрел на нее:

- Что говорит? - в голосе его послышалось сомнение. - Она не против, кажется. Да какая разница?

Маша не выдержала и воскликнула (как только голос прорезался?):

- Тебе все равно? И на меня тоже наплевать? Как ты мог?! - Горло снова перехватило спазмом, и Маша умолкла, изо всех сил сдерживая рыдания.

Игорь вдруг сел напротив нее.

- Нет, мне не наплевать, - голос его обрел неожиданно мягкость и звучал взволнованно. - Я решил (раньше!), что больше не увижусь с тобой. Это было правильнее. Да и легче... Так казалось.

Он помолчал, глядя перед собой, а Маша слушала с замиранием сердца, боясь даже вздохнуть.

- Но видишь, не удержался... Не по-мужски как-то.

Он грустно усмехнулся и только теперь решился посмотреть ей в глаза. И в них Маша прочла боль, тоску и ... Начиная трепетать от его волнующего взгляда, она пробормотала:

- А драка?

- Драка была, - кивнул Орлов, не отводя от нее глаз. - Но я мог ведь сесть в машину и уехать.

Они не могли оторваться друг от друга, и чем больше их взгляды сливались в общем чувстве, тем страшнее было оторваться. Орлов внезапно вскочил:

- Все, мне надо уходить! - и кинулся к двери.

- Не уходи! - крикнула вслед ему Маша, и Орлов замер в прихожей.

Она добавила уже тише:

- Не уходи так...

Она поднялась из-за стола и протянула руки. Игорь медленно, как сомнамбула, вернулся к ней и, забыв о ранах, крепко стиснул ее в объятьях так, что Маша вскрикнула. Он как слепой искал ее губ, страстно целуя шею, подбородок, щеки. Испуганно приоткрытые губы Маши ждали его губ как дыхания, как глотка жизненной силы, и она невольно простонала, когда получила их.