Тазит опять коня седлает,Два дня, две ночи пропадает,Потом является домой.ОтецГде был?Сын За белою горой.ОтецКого ты встретил?Сын На курганеОт нас бежавшего раба.ОтецО милосердая судьба!Где ж он? Ужели на арканеТы беглеца не притащил? — Тазит опять главу склонил.Гасуб нахмурился в молчанье,Но скрыл свое негодованье.«Нет, — мыслит он, — не заменитОн никогда другого брата.Не научился мой Тазит,Как шашкой добывают злато.Ни стад моих, ни табуновНе наделят его разъезды.Он только знает без трудовВнимать волнам, глядеть на звезды,А не в набегах отбиватьКоней с ногайскими быкамиИ с боя взятыми рабамиСуда в Анапе нагружать». Тазит опять коня седлает.Два дня, две ночи пропадает.На третий, бледен, как мертвец,Приходит он домой. Отец,Его увидя, вопрошает:«Где был ты?»Сын Около станицКубани, близ лесных границ. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .ОтецКого ты видел?Сын Супостата.ОтецКого? кого?Сын Убийцу брата.ОтецУбийцу сына моего!..Приди!.. где голова его?Тазит!.. Мне череп этот нужен.Дай нагляжусь!Сын Убийца былОдин, изранен, безоружен...ОтецТы долга крови не забыл!..Врага ты навзничь опрокинул,Не правда ли? ты шашку вынул,Ты в горло сталь ему воткнулИ трижды тихо повернул,Упился ты его стенаньем,Его змеиным издыханьем...Где ж голова?.. подай... нет сил... Но сын молчит, потупя очи.И стал Гасуб чернее ночиИ сыну грозно возопил: «Поди ты прочь — ты мне не сын,Ты не чеченец — ты старуха,Ты трус, ты раб, ты армянин!Будь проклят мной! поди — чтоб слухаНикто о робком не имел,Чтоб вечно ждал ты грозной встречи,Чтоб мертвый брат тебе на плечиОкровавленной кошкой селИ к бездне гнал тебя нещадно,Чтоб ты, как раненый олень,Бежал, тоскуя безотрадно,Чтоб дети русских деревеньТебя веревкою поймалиИ как волчонка затерзали,Чтоб ты... Беги... беги скорей,Не оскверняй моих очей!»Сказал и на земь лег — и очиЗакрыл. И так лежал до ночи.Когда же приподнялся он,Уже на синий небосклонЛуна, блистая, восходилаИ скал вершины серебрила.Тазита трижды он позвал,Никто ему не отвечал...*