Таверна трех обезьян

Затем мы сделали снос: я, следуя логике, сбросил две карты, Хандрите три — всего-то жалкая пара, Пепелу тоже избавился от трех, аналогично, а Маури Соррикета сбросил всего одну! С этой стороны могла подстерегать опасность, но в равной степени и выигрыш. Наверняка у него лишь две пары. Судя по тому, как он поднимал ставку — а человек он консервативный — сомнительно, что у него намечался флэш или стрит…

Я посмотрел две новые карты. На этот раз я не икнул, но у меня зашумело в висках, словно при первых симптомах кровоизлияния в мозг — что бы там ни говорили тупые врачи в больнице, я точно знаю, со мной может случиться удар в любую минуту: я держал двух королей! Фулл-хаус — три туза и два короля! Фулл наивысшего достоинства! Комбинация практически непобиваемая.

Настало время показать зубы. Снова пришел мой черед делать ставкухолодно и непринужденно я выложил белую фасолину: двадцать дуро, сеньоры! Нате, получите! Хандрито и Пепелу пробормотали, что для них это слишком, и бросили карты. Посмотрим, как поступит немой мошенник. Он не колебался ни секунды. Увидев светлую фасолину, он поднял ставку на весь остаток моих денег, а в тот момент сумма составляла сто двадцать песет. Я, не раздумывая, передвинул в центр стола последнее, уравняв банк.

Без сомнения, он составил еще один фулл, но у меня были старшие карты, и жаль, что у меня кончились фасолины, чтобы так проучить самонадеянного Маури, как мне того хотелось.

Горделиво и в то же время спокойно я открыл фулл, на который было приятно посмотреть… Я ожидал, что закостеневшая челюсть Маури отвиснет. Но вышло иначе. Он издал несколько малоприятных уху рулад и показал свои карты: две… три… четыре семерки! Невероятно! Проклятому недоноску пришел покер! Как по заказу! Он снес одну паршивую карту, чтобы подразнить гусей!

Три недоумка с дорогой душой посмеялись надо мной. Подумать только, и кто! Эта несправедливость положила конец игре. Более того, мне пришлось пройти через унижение, разбередив кровоточащую рану, и попросить везунчика одолжить мне определенную сумму — как всегда, на одно дуро больше, чем нужно, на случай если я потеряю монетку — чтобы я мог купить билет на микроавтобус и вернуться домой.

Сегодня настал час возмездия. Я законченный невротик, но гордый невротик, очень гордый, безгранично гордый. Знаю, что непомерная гордость — плохой спутник разума и рассудительности, но ничего не могу поделать: подобно скорпиону, который не устоял перед искушением вонзить жало в лягушку-перевозчицу и утонул из-за этого, так и я не в силах перебороть себя. Не выношу, когда надо мной потешаются, как мои приятели в тот день.

Жребий брошен. В одном из внутренних карманов надетого на мне шикарного пиджака из Уэльса с прорезиненными заплатами на локтях лежало крошечное, но могучее орудие мести: три дозы чистейшей лизергиновой кислоты, ЛСД, проще говоря «дурь».

Что? Как я их достал? Это было несложно. Посыльный из бакалейной лавки, который обычно доставляет нам заказы на дом, противный вонючка, хотя и расторопный малый, приторговывает различными наркотиками. Как-то раз он снабдил меня неким релаксантом на основе барбитурата: снотворным средством против эпилепсии и/или кататонии, которое совсем неплохо подействовало на мою потрепанную нервную систему. С тех пор начались наши тайные отношения.

Он предупредил меня, что ЛСД очень сильный препарат и употреблять его следует осторожно. Еще бы, мне он стоил бешеных денег. Мне даже пришлось разбить фарфорового теленка, в котором хранились мои жалкие сбережения.

Но не должно скупиться на подготовку к столь серьезному делу. Если наркотик действительно так силен, как о нем говорят, превосходно: я и добиваюсь того, чтобы его действие оказалось разрушительным для спутанного сознания.

Мой замысел прост, подобно всякому хорошему плану, и суть его в следующем: матушка Хандрите, донья Абутарда, всегда любезно готовит нам большую пуншевую чашу фруктового газированного сока с большим количеством сахара, чтобы запивать циклопическое кокосовое печенье, которое уже целых десять лет стряпает для нас Хандрито. Улучив момент до начала партии, я незаметно высыплю убойную «дурь» в коктейль, и — але оп! — она растворится за полминуты.

Все тщательно продумано. Моя обожаемая и невинная как овечка Кука не пострадает. Она в рот не берет фруктовую микстуру, как она ее называет, а обычно запасается бутылкой коньяка, ликера или чем придется, и приносит выпивку в объемистой плетеной корзине, которую использует как сумку.

Придумав, в какую форму облечь свою месть, я столько раз мысленно смаковал ее последствия! Сама манера пить моих будущих жертв предопределяла и соответствовала тяжести наказания… Хандрито и Пепелу изредка и с большими паузами выпивают по стаканчику. Зато Маури Соррикета, главный объект моего гнева, вечно испытывает жажду, и, как правило, залпом выдувает два или три стакана подряд, а затем лакает бокал за бокалом, так что приходится указывать ему на то, что неплохо бы подумать и о других.