Таверна «Ямайка»

Из кладовки не доносилось никаких звуков, хозяин не подходил к комнате и не упоминал о жестянщике: в этом молчании было что-то странное и зловещее. Если бы жестянщик кричал, сыпал ругательствами или барабанил в дверь, это было бы для него более естественно; при всей ненависти к нему Мэри содрогалась, представляя, как он лежит там один в темноте, может быть, уже мертвый.

За обедом все сидели молча, боясь смотреть друг на друга, хозяин, обладавший волчьим аппетитом, на этот раз совершенно не дотронулся до мяса, барабанил пальцами по столу в несвойственной ему глубокой задумчивости. Однажды лишь Мэри перехватила его пристальный взгляд. Мысль, что он может прочитать ее намерения, привела в ужас. Она рассчитывала, что он будет возбужден и подвижен, это всегда отвлекало внимание, он шутил и задирал ее, она готова была ему подыграть, отвечать остротой на остроту, нападками на его нападки, не слишком раздражая его, лишь слегка подзадоривая. Но он сидел мрачный и Неприступный; по опыту Мэри знала, что в таком состоянии он опасен. Собрав все свое мужество, она спросила, в какое время он собирается отправиться в путь.

— Когда все будет готово, — ответил Джоз и погрузился в молчание снова.

Мэри все же решила не отступать. Убедив тетушку, что нужно приготовить корзину с провизией на дорогу, она снова обратилась к дяде:

— Если мы сегодня поедем, мне кажется, нам с тетей Пейшенс неплохо было бы отдохнуть до вечера, немного поспать перед дорогой. Ночью у нас не будет возможности заснуть. Тетя Пейшенс с утра на ногах, я тоже. Что толку сидеть здесь и ждать, когда стемнеет?

Стараясь говорить как можно спокойнее и опасаясь смотреть в глаза Джозу, она вынуждена была положить руку на сердце, так бешено оно колотилось. Какое-то время он молчал, обдумывая предложение; чтобы скрыть волнение, Мэри отвернулась, делая вид, что ищет что-то в буфете, не надеясь на положительный ответ.

— Можете отдохнуть, если хотите, — сказал он. — Вечером у вас будет много работы. Ты права, когда говоришь, что ночью спать вряд ли придется. Идите к себе, я заодно отдохну от вас тоже.

Мэри еще помедлила, продолжая шарить в буфете. Первый шаг был сделан, поспешность могла вызвать подозрение и все испортить. Тетушка, которая никогда не спорила, что бы ей ни приказывали, вяло пошла наверх за племянницей, как послушный ребенок.

Войдя в свою комнату, Мэри закрыла дверь на ключ. В предвкушении нового приключения сердце учащенно билось, и трудно было сказать, что явилось истинной причиной этого: страх или азарт. До Алтарнэна — четыре мили по дороге, можно дойти за час. Если выйти в четыре, когда начнет смеркаться, можно около шести успеть вернуться. Хозяин вряд ли станет будить ее раньше семи. Три часа в ее распоряжении. Выйти придется через окно, как Джем. С навеса нетрудно спрыгнуть вниз, можно, конечно, поцарапаться, но это пустяки. Во всяком случае, это безопаснее, чем открытая дверь, где есть вероятность натолкнуться на дядю. Парадная дверь открывается со скрипом, а если идти через бар, нужно пройти мимо открытой двери в кухню.

Мэри надела самое теплое платье и закуталась в старую теплую шаль, руки дрожали, ее угнетала необходимость ждать момента, зря теряя время. Когда удастся выбраться на дорогу, будет намного легче, само движение придаст сил и храбрости.

Сев у окна, она смотрела на пустой двор и безлюдную дорогу, ожидая, когда часы пробьют четыре. Наконец, время пришло, каждый удар отзывался как набат. Мэри почудились звуки шагов в такт маятнику и шепот в холле. Она убеждала себя, что это воображение, никого там нет, просто тикают часы, как обычно. Каждая секунда на учете. Она быстро выбралась из окна и смотрела с навеса на землю, прикидывая, как лучше спрыгнуть. Расстояние оказалось большим, чем ей раньше казалось, ни веревки, ни одеяла не было. Стены скользкие, ухватиться не за что. Закрыв глаза, Мэри разжала пальцы, сжимавшие подоконник. Приземлившись благополучно, она почувствовала, однако, что сильно поцарапала руки. Сразу вспомнилось, как она падала из окна кареты в лощине.

Таверна «Ямайка» производила гнетущее впечатление с наглухо забитыми окнами и дверьми. Девушка подумала, как дом может напоминать хозяина. Ведь была же когда-то таверна приветливым и уютным пристанищем, открытым людям, окна ярко светились, из комнат доносились оживленные голоса постояльцев. Так было, пока зловещая тень Джоза Мерлина не упала на «Ямайку», превратив ее в немую свидетельницу порока и преступлений. С этими мыслями она вышла на дорогу.

Погода благоприятствовала задуманному предприятию, Мэри шла вперед, сумерки сгущались, кругом стояла особая, ничем не нарушаемая тишина. Даже ветра не было, луна еще не взошла, но ей луна не помеха. Вот дядюшкины планы она может поколебать. Интересно, предусмотрел ли он такую вероятность. Хорошо, что можно идти, не опасаясь болот, даже не замечать их.