Тау

— Значит, компания намечается, более чем, теплая, — резюмировал Гай.

— Завтра утром можем выдвигаться? — спросил Тамареск.

— Ты сильно торопишься? — спросил Михас, — Мне еще девочек надо устроить. Жуколовля больше недели не занимает, но они же где-то должны жить.

— Так пусть поживут у моей матушки, она будет рада, — улыбнулся Гай.

— Об этом я и хотел тебя попросить, — замешался Михас.

— Итак, что мы решили, — попытался подвести итог Тамареск.

— А мы что-то решали? — встрял Гай.

— Вот потому, что мы уже битый час просто так трепимся, я хочу, чтобы мы уже что-то решили, — огрызнулся Тамареск, — отправимся завтра утром, все хорошо высплются, соберемся на площади… с площади и отправимся.

— Нет-нет-нет, — лукаво улыбнулся Михас, — ты скажи точное время. Мы знаем тебя, чудовище. Ты же ночь просидишь со своими земляными червяками, а потом будешь спать долго-долго, аж до следующего вечера.

— Я не виноват, что время активности червей приходится на ночь! — оправдывался Тамареск.

— Да-да, мы знаем, — с самым невинным видом поддакнула Таура.

— Тау, предательница! — отчаялся Тамареск.

— А что вы с червями делаете? — поинтересовалась я.

— Ничего неприличного, — после раздумий ответил Тамареск, — я могу вам показать парочку опытов, если вы не против.

— Будет очень интересно.

— А что касается времени, Михас, я думаю часов одиннадцать будет самое то, — все кивнули, — остановимся мы у Уша, я полагаю.

— У нас есть выбор? — развел руками Гай, — Или ты давно не испытывал на себе гнева божественного?

— Я его каждый день испытываю, когда пытаюсь что-то тебе объяснить, — ворчливо отозвался Тамареск, — и какой из Богов меня проклял? — добавил он, странно косясь на меня.

Я сделала вид, что абсолютно тут ни при чем.

— Жуколова нам нанимать не надо, — продолжал Михас, — Уш сам подскажет. Его твари, как никак.

— Изловим жука и уже на нем вернемся, — сказал Гай.

— Долго, — коротко ответил Михас.

— Порошка не хватит, — ответил Гай.

— Ну да. Тогда надо будет побыстрее со всем управиться, — сказал Михас, — Я не могу заставлять твою матушку долго нянчиться с моими девочками.

— Просто признайся, что ты не хочешь их оставлять, в этом нет ничего такого, — ласково сказала Таура, — все знают, что ты их очень любишь.

— Любит, это мягко сказано, Таура, — усмехнулся Гай, — он их боготворит, и избалует вконец.

— У тебя детей нет, мог бы и помолчать, — огрызнулся Тамареск.

— У тебя тоже нет.

— У меня хотя бы кот был. Я знаю, что такое ответственность.

Судя по тому, как вздрогнул и подавился Эток, прыснули Гай и Михас, Тамареска к детям подпускать было противопоказано.

— Вы не покажете мне город? — спросила я.

Глава 10. Пратка

Не даром пряничный городок своих снов я назвала Праткой. Странное слово, что-то среднее между маткой и Прагой, городом моей мечты, в который я мечтала попасть, как только узнала, что такой существует. И вот теперь этот плодовито хмельной, нежный и яркий город лег у моих ног, так как мне очень повезло с провожатыми, точнее с одним из провожатых, точнее с Этоком. Это он провел меня на вершину самой высокой башни — Архиепископской иглы. Я стояла на балконе, над колокольней и обозревала раскинувшийся цветастым бабушкиным одеялом город. Впереди блестела извилистая лента реки, веревочками русел разбивая центр города на островки. Веселый карамельный ветер, словно раскрашенный и наполненный вязким местным, цвета недокарамели, солнцем, ласкал мои волосы, задувал в уши, игриво пытался задрать юбку. Но нет, проказник, там панталоны, обломись. Но он словно пылкий нежный, молодой, а главное озорной мальчишка, снова и снова предпринимал попытки.

Под голубым шелковым небом изгибались крыши пряничных домов, где-то они были розовой, где-то голубой, где-то желтой, в общем, по вкусу, глазури. В некоторых районах крыши были как бы из песочного печенья, из бисквита. Бизе церковных крыш с цукатами религиозных символов поразили меня особенно.

Взгляд мой снова и снова возвращался к реке, к изящным мостикам, которых были несметные тысячи. Только через пятнадцать минут самого натурального оглушения я внезапно услышала Этока, который все это время распинался: "Посмотрите туда, посмотрите сюда, госпожа!"

— Простите, Эток, — как можно нежнее начала я.

— Вы не слушали, госпожа? — тут же раскусил меня кот.

— Да.

— То-то я смотрю, госпожа неадекватна. Но это не страшно, будем считать, что я только что повторил материал. Приступим к экскурсии.

Мы с вами находимся на самой высокой в Пратке башне, называемой — Игла Архиепископа, или Архиепископская игла. История этого названия уносит нас к Архиепископу пратскому Анргипату первому, Первому архиепископу, тому, кто первый начал поклоняться Ясве. Вы знаете его историю?

— Это имя мне не знакомо.