Тау

— Мы сейчас поедем по мосту или утром? — лениво спросил Гай.

— Спасибо тебе, Гай, — отозвался Тамареск.

— Вот! Я же говорил, что, если тебя покормить, ты сразу добреешь.

— Я думаю, если мост мы пересечем сейчас, и потом поедем по реке вверх пока не стемнеет, возможно мы доберемся сюда, — Тамареск показал пальцем на одну из линий, которые он начертил не песке. — Это примерный план рек в долине. Гуугль, покушал?

— Да, спасибо, господин Тамареск.

— Гуугль, вот здесь у нас какая река?

— Насколько я понимаю, это река Тиртилая, оттуда из леса Забот мы попадем в леса птиц.

— И сколько оттуда до столицы? — спросил Михас.

Гуугль задумался и сел рядом с картой на песок.

— Господа, если вы будете двигаться по берегу реки в направлении Хикона, вот он, южнее, то через два дня будете у его русла. По Хикону в сторону дельты еще четыре дня. Итого, через шесть дней вы будете в Гаутаре, поскольку поедете по его стороне.

— Хорошо, а в дельте реки через сколько мы будем?

— В дельте Хикона?

— Да.

— Если не станете задерживаться в столице, то через десять дней.

Михас присвиснул.

— У кого-нибудь еще есть желание задерживаться в столице?

— А что ты торопишься, как будето за тобой черти гонятся?

— Гай, а что за привычка отвечать вопросом на вопрос?

Возникла пауза. Михас опять засмеялся.

— Ей-богу, вы такие смешные, — стонал он.

Гай и Тамареск прокрутили в головах каждый еще раз свой диалог и тоже рассмеялись.

Все снова погрузились в кареты и пересекли реку Така-така по мосту, чудесной работы Гая.

— Ты очень красиво все делаешь, что тот фонтан, что вот теперь мост, — похвалил Гая Михас.

— То есть мои кувшины тебе не нравятся? — взъелся Гай.

— Я уже говорил, что предпочитаю пить из посуды на поверхности которой чуть меньше чем одно обнаженное девичье тело, на твоих их как минимум три и ручку я не считаю.

— А по-моему ручки у этих кувшинов что надо, — отозвался Тамареск.

— Вот, Тама-друг, а ты… То же мне ценитель женской красоты.

— Просто я не люблю костлявых женщин.

— Прости, Михас, специально для тебя я не могу делать кувшины с одетыми толстушками! Это же творчество, красота… наверное она когда-нибудь спасет мир, — впадая в лирический катарсис, промурлыкал Гай.

— Ты, похоже, и сам к толстушкам неравнодушен, — рассмеялся Михас.

— Я ко всем женщинам неравнодушен, — улыбнулся Гай.

Перед тем, как лечь спать, Гай удостоверился у Гуугля, можно ли купаться в Тара-тара. Птица ответила, что можно, но небезопасно. Гай полез купаться и пропал. Михас пошел искать друга и тоже не вернулся. Если быть до конца честными, первым пропал Гуугль, который улетел ужинать, а потом Эток, на которого Михас сильно обиделся. Тамареск сидел в одиночестве, рассудив, что пропавшие захотят есть и сами придут. Не может же быть так, чтобы они совсем потерялись?! Он так и лег спать в одиночестве и тревоге. Но поспать не удалось. Тама проснулся от того, что его несли два дюжих силлиериха. Тамареск попытался закричать и вырваться, но его оглушили и понесли дальше.

Глава 4. Рыжехвостые пумы

Если вы очнулись связанным и у вас болит голова, то скорее всего вы были очень пьяны и сильно буянили, но если речь идет об опасных приключениях, то скорее всего вы в плену и вас били по голове.

Тамареск огляделся. Так оно и есть. Все на месте, кроме Гуугля, сязанные, зато ходить никуда не пришлось. В сарайчик, где сидели пленники, тихо вошел очень высокий силлиерих.

Истинные жители долин, чистокровые силлиерихи, были очень красивыми и гордыми. Ростом мужчины и женщины были гораздо выше людей, ноги и руки были длинными, стан тонкий и гибкий. Полных среди силлиерихов не было никогда, кожа их была серо-зеленой, поэтому на фоне леса их не было заметно и только круглые желтые глаза могли выдать их присутствие, но силлиерихи умели видеть сквозь веки. Мужчины зачастую носили косы до колен, а женщины — локи по количеству лет. Каждый год они сбривали волосы отращивали их и снова плели локи. К слову, волосы у них росли очень быстро, где-то по сантиметру-полтора в день.

Мужчина-силлиерих растолкал Гая и Михаса и высокомерно сказал:

— Недостойные нарушители границ падите ниц и приветствуйте величайшую младшую из всех младших принцесс клана Рыжехвостых Пум — Гайне.

— Уважаемый, — хрипло сказал Тамареск, — мы бы пали ниц, но мы сидим связанные и лишены возможности двигаться.

Силлиерих скорчил самую высокомерную из всех возможных рож и изрек:

— Это не мои проблемы, низкорослый ардог, падите ниц!

— Не зли его, — шепнул Гай, и кое-как повалился на пол.

Тамареск и Михас последовали его примеру.

— Мы не сможем говорить с ней, — сопротивлялся Тамареск.

— Тебе даже слышать имя ее слишком большая честь, ардог.

— Я ардог наполовину.

— Лишь поэтому мы тебя не убили, благодари свою людскую мать.

Тамареск тихо зарычал.

Силлиерих ушел. Через мгновение в сарай вошла девушка-силлиерих, тридцатилетняя младшая из младших принцесс клана (самая младшая претендентка на трон).

— Кто вы? И зачем пришли? — мелодично спросила она.

— Мадмуазель, нам неудобно говорить с вами, мы наглотаемся песка, — ответил Михас.