Джон посмотрел на Пилар; та кивнула.
— Итак, мистер Лао, мистер Лим, мисс Фернандес, герр Шанц, покойный секретарь Лао мистер Жуи, инспектор британской таможни. Видите, я дал вам куда как больше имен, чем вы мне. Я поступил по-джентльменски?
— Да, — сказал Глэбб. — Вполне.
«Зачем ты торопишься? Я ведь не назвал тебе те имена, о которых ты не можешь не догадываться, — неужели у тебя плохая память? — напряженно думал Славин. — Или тебе важнее всего
— Нет, — тихо сказала Пилар. — Вы не назвали еще одно имя.
Глэбб снова усмехнулся, сыграл немедленно:
— Ей никто не поверит, она безумна.
— Вы — про Эмму? — спросил Славин. — Нет, Пилар?
— Да.
— Больше я никого не упустил?
— Нет, — сказала Пилар.
Славин допил свой джин, поставил стакан на мрамор камина и улыбнулся:
— А вы?
«Центр.
Не выходил на связь, поскольку проводил беседу с Глэббом. „Компаньоном“, именуемым "П", по-моему, является Пилар Суарес, она же Фернандес. Глэббом и Пилар названы имена Винтер и Зотова как „друзей“ Лоренса в обмен на мою информацию о Гонконге. Я, как мне кажется, убедил его в том, что поверил измене Зотова. Глэбб убежден, что, „отдав“ нам Винтер и Зотова, комбинацию прикрытия закончил успешно. Он рассчитывает на сдержанную реакцию Лэнгли в случае появления разоблачительного материала о нем и Пилар. Ему, однако, неизвестно, что фотография Пилар и Зотова на балконе накануне нападения на него находится в моем распоряжении.
Славин».
Поиск-IX
(Трухин, Проскурин)
Дубов зашел в кабинет начальника отдела в двенадцать.
— Здравствуйте, Федор Андреевич, я к вам с просьбой.
— Пожалуйста.
— Вы меня сегодня с двух до трех не отпустите?
— Вы уже закончили обработку материалов по Нагонии?
— К часу закончу. Посижу без обеда, но закончу. Хочу съездить в загс…
— Ах вот так, да?! Поздравляю, от всей души поздравляю. Кто пассия?
— Милый, славный человечек из рабочей семьи, так что с оформлением, думаю, никаких сложностей не будет. Визу на меня уже запросили?
— Ждем.
— Время есть, конечно. Так, значит, вы позволите, да?
— Конечно, конечно, Сергей Дмитриевич.
Дубов вернулся на свое место, заглянув предварительно в секретный отдел, разложил на столе папки с материалами по Нагонии и, достав ручку, начал вчитываться в строки; ручку теперь он держал строго вертикально, замечание ЦРУ учел; кадры получались со срезанным верхом и низом, а в Лэнгли ценили не то что строку — запятую.
В два часа он спустился на стоянку, сел в «Волгу» и поехал к Ольге.
— Здравствуй, лапа, — сказал он. — Паспорт с собою?
— Да. А что?
— Ничего. Я хочу сделать тебе сюрприз.
Около загса он остановил машину, поднялся с девушкой на второй этаж; Ольга повисла у него на руке, прижалась, поцеловала в ухо.
— Не надо привлекать внимание, — шепнул Дубов. — Сдерживай эмоции, пожалуйста.
— А если они не сдерживаются?
— Так не бывает. Выдержка — прежде всего. Очень хочешь быть женой?
— Очень.
— Почему вы все так замуж стремитесь, а?
— Потому что любим, наверное.
Дубов усмехнулся:
— А что такое любовь? Можешь определить? Ладно, это философия, заполняй бланк, лапа. Через пару месяцев поедешь со мною на запад, там мы с тобою выясним эту философскую проблему. Хочешь со мною уехать, а? На работу, на работу, бить буржуев в их берлоге, хочешь?
— Какой же ты сильный и умный, Сережа! Как мне радостно быть с тобой!
Дубов заполнил бланк быстро, помог Ольге, выслушал рассеянно слова загсовского работника:
— От всего сердца поздравляем с вашим решением. Ждем вас через три месяца, машину можно заказать на первом этаже, по поводу обручальных колец обратитесь в комнату номер восемь, там все объяснят.
— Про кольца и машину — спасибо, — сказал Дубов, — а вот три месяца нас никак не устроят. Мы вот-вот уезжаем за границу, по делам, может, посодействуете ускорить оформление брака? Необходимые ходатайства я подготовлю, ладно?
…Потом Дубов отвез Ольгу на работу, дал поцеловать себя:
— Только в ухо не надо, мне щекотно.
В пять часов он сдал все папки в отдел, проверил, как точно секретчица отметила время, и пошел на профсоюзное собрание.