ТАСС не уполномочен заявить…

Но выходило как-то не так. Жених и удавку эту надел только из-за того, чтобы потом она помогла ему ее развязать… Выходило, зря он целый день терпел этот удушающий и ненавистный предмет мужского туалета! И мужчина с такой силой рванул галстук, что разорвался не только узел, но еще и резко обозначилась красная полоса на его шее.

— Пожалуйста, выключи яркий свет и включи настольную лампу, — попросила Лариса.

— Конечно, конечно, — с радостью откликнулся мужчина, которому раздеваться в полумраке было гораздо комфортнее.

— Ой, — вскрикнул он, неожиданно уколовшись, снимая брюки, и, закусывая палец, из которого сочилась кровь.

— Тетка, тетка Катерина, — простонала Лариса, — извини, это ее английская булавка. Она воткнула мне в платье, а тебе в брюки. Примета такая есть, чтобы не сглазили жениха и невесту.

— Ну, раз примета, что уж тут поделаешь, — понимающе вздохнул жених. — А вот уколоться до крови, это, может, тоже какая-то примета? Может, как породниться? — предположил мужчина.

— Не знаю, я ничего не знаю…

Аристарх сидел в кресле в плавках, пережидая, когда из пальца перестанет сочиться кровь. Он открыл и налил себе сока, чтобы избавиться от привкуса крови во рту.

— Тебе надо было жениться на восемнадцатилетней, — тихо повторила она фразу, сказанную ранее. — А не такой деревянной и бесчувственной чурке. Я ничего не хочу. Извини. Я ничего не чувствую…

— Всё хорошо, — ринулся он к ней, — ты просто устала, тебе надо отдохнуть, поспи, — и он поцеловал ее в плечо.

— Вот спасибо, — похоже, обрадовалась невеста, — и, вообще, давай завтра утром, хорошо? — попросила она тихо.

Аристарх, вроде, кивнул, но едва слышно еще что-то проговорил по-польски. А потом добавил:

— Ночь такая длинная, и это наша первая ночь, и мы ее должны запомнить…

И ему показалось, что произнес он эти слова не очень уверенно.

А женщине показалось, что он сказал это слишком самоуверенно.

«По-моему, я вышла замуж за изверга. Неужели так трудно оставить меня в покое хотя бы до утра?» — подумала невеста, засыпая.

И буквально через пару минут жених услышал ровное дыхание невесты.

«Ну, вот: за что боролся, на то и напоролся», — подумал мужчина.

Одним словом: «Чего уж там, располагайте, пан Рачинский»…

Ему захотелось в эту минуту подскочить и пробить головой потолок из-за тупиковой ситуации, в которой он оказался. Его, молодого здорового 28-летнего мужчину, одолевали такие страхи и сомнения, что он подумал: если переживет эту ночь, то будет жить долго. Но это при случае, если переживет…

В конце концов, он три года ждал. Неужели нельзя подождать еще до утра? Можно. Но он не уверен, что это правильно. Женщины не любят нерешительных и неуверенных мужчин. Кто знает, как она сама же посмотрит на него завтра утром. Мало ли что она так сказала. А если Этого не произойдет, может, она сама же его и презирать начнет? Так что же ему делать?

Он посмотрел на свою воплощенную мечту, которая была так близко, и вдруг робкая спасительная мысль закралась ему в голову: «А, может, она и спит потому, что ей как-то спокойно и надежно рядом с ним, ведь, она что-то такое говорила про его ауру?»

Аристарх осторожно поднялся, накинул новый халат и тихонько направился в кухню.

Он глянул на «батарею» из алкогольных напитков на любой вкус, стоявших на столе, и невольно усмехнулся. Тяпнуть бы сейчас стакан водки — и никаких тебе сомнений. Может, всё сразу стало бы проще и понятней?

«Даже думать не смей о таком, пан спортсмен, — приказал он себе. — Иначе ты уподобишься этим жалким уродам, которые напиваются в первую ночь и потом еще права начинают качать. А потом удивляются, почему семейная жизнь не заладилась с самого начала».

Жених посмотрел на настенные часы, которые висели в кухне. Они показывали всего лишь десять часов вечера.

«Да еще вся ночь впереди, — с надеждой подумал мужчина. — А вот подкрепиться не помешало бы».

Он съел большой кусок свадебного торта, потом немаленький кусок курицы, несколько бутербродов с ветчиной, запив всё это апельсиновым соком.

Потом направился в ванную. Приняв контрастный душ, снова заглянул на кухню. Опять съел большой кусок торта, запив его соком, и направился к своему сокровищу.

Аристарх взял с пола женскую свадебную туфлю и зачем-то спрятал ее в ногах под матрасом. Затем достал из кармана своего пиджака баночку меда, которую ему незаметно для окружающих передал отец. Мужчина пошел с ней на кухню, там снял крышечку, воткнув в мед чайную ложку, даже не пробуя его. А когда пришел в комнату, поставил банку под кровать у своего изголовья.

Затем тихо прилег на постель, прислушиваясь к такому родному дыханию. Невеста спала уже около двух часов.

«Действительно, день был утомительный. Но так, ведь свадьба! Что ж удивляться. А Ларочка так эмоциональна. По-моему, с ней чуть не случилась истерика, когда я принес ее в спальню.

Ах, еще и эти, известные только им двоим обстоятельства, их свадьбы-женитьбы»…