ТАСС не уполномочен заявить…

— Лариса? Это вам звонят с вахты. К вам пришли за фотографиями, вы просили предупредить, — сказал дежурный.

— А-а-а, — неопределенно протянула молодая женщина, но тут же, быстро сориентировавшись и не вдаваясь в подробности, сказала, — передайте, пожалуйста, пусть немного подождут…

Через несколько минут дребезжание повторилось снова. Звонил всё тот же телефон «местного значения».

Актриса прикрыла уши руками от неблагозвучия, и тут взгляд ее упал на большой конверт, на котором было написано: «Фотографии для Антонио. Передаст Лариса».

Посетительница посмотрела на наручные часики. До начала репетиции оставалось еще пятнадцать минут. Даже если она и дождется подругу, им, вряд ли, уже удастся поболтать. Актриса вздохнула и решила написать приятельнице короткую записку.

На столе лежала стопка чистой бумаги, из пластмассового стаканчика торчало несколько шариковых ручек.

«Ларочка, — написала женщина, — извини, что тебя не дождалась. У меня всего — две коротких реплики, но в самом начале спектакля. Я не могу»…

И в этот момент опять зазвонил жуткой неблагозвучной мелодией телефон, перебивая ей мысль.

Актриса неохотно сняла трубку, зная наперед, кто звонит. Но дежурный даже не дал ей раскрыть рта.

— Вас же ждут на вахте. Антонио пришел за фотографиями, — недовольно сказал он. — А вы еще трубку не хотите снимать почему-то. У меня полно ожидающих. И что ж это будет, если каждый посетитель захочет говорить по моему служебному телефону…

— Я уже иду, — невольно вырвалась у актрисы, которой явно не хотелось играть не свою роль, — и всё объясню…

И она услышала, как вахтер сказал кому-то: «К вам уже идут»…

Женщина вернулась к записке и дописала: «Я не могу… опаздывать на репетицию. Созвонимся».

Взгляд ее упал на большой белый конверт. И она еще приписала: «Тебе трижды звонили с вахты. Но не волнуйся, я предупрежу, что ты немного задерживаешься».

Актриса быстро накинула свой полушубок из яркой рыжей лисицы, тряхнула копной роскошных, распущенных до талии волос, подхватила свою изящную дамскую сумочку и вышла в коридор.

Именно в тот самый момент, когда посетительница, не дождавшись подругу, уже выходила из ее кабинета, прозвучали слова начальника журналистки: «А вы, Лариса Паллнна, задержитесь»…

… На первом этаже у входа кучкой стояло несколько посетителей, в основном, мужчин, дожидавшихся кого-то, как и Антонио.

Когда на эту толпу стало стремительно надвигаться яркое рыжее пятно из меха огневой лисицы, один из стоявших мужчин сдвинулся, невольно подавшись навстречу незнакомке и загородив своим торсом Антонио на какое-то мгновение обозреваемую перспективу.

Словно, рыжий метеорит пролетел рядом с Антонио, обжигая дуновением. Красивая женщина, уже проскочившая мимо итальянца и двигавшаяся в сторону входной двери, неожиданно притормозила и безразличным голосом спросила:

— Кто Антонио?

Обладатель прозвучавшего имени обомлел. Он не видел приближения женщины, поэтому она возникла перед ним вся и сразу.

«Этого не может быть», — подумал итальянец, чье детство и отрочество прошли во Флоренции с ее знаменитой галереей Уффици, где он бывал бесчисленное множество раз, и где главным распорядителем был его родственник.

Он столько раз любовался именно этой картиной. Она так будоражила его юное воображение: эта обладательница какой-то удивительной красоты, так непохожей почему-то на привычный типаж окружавших его итальянок. Голубые глаза, чуть курносый нос, роскошные светлые волосы, отдающие медным отливом, беломраморная, а не смуглая, как у южанок, кожа лица и тела. И в то же время, какая-то удивительно вечная, современная красота…

— Вы — Лариса? — наконец, приходя в себя, проговорил Антонио.

— Я — не Лариса… Точнее не та, не она, — начала было актриса и запнулась.

— Я вижу, — всё так же оторопело сказал мужчина, безвольно опуская руку с букетом роз, словно, он держал веник. — Конечно же, вас зовут Симонетта… Симонетта Виспуччи. И вы только что сошли с полотна Сандро Боттичелли…

Сказав это, мужчина вдруг понял, что ни на какую выставку он сегодня не пойдет, ни с какими представителями венгерского посольства встречаться не будет, и ни в какую Италию через неделю не уедет тоже. Он останется в Москве, пока не разгадает этот феномен.

Актриса невольно улыбнулась в ответ на комплимент, который она уже не однажды слышала в своей жизни.

— К вам скоро выйдут, не волнуйтесь. А я, извините, тороплюсь. Я, вообще, здесь оказалась по чистой случайности, — сказала женщина и, оглянувшись, увидела журналистку, которая быстро к ним приближалась с большим пакетом в руках.

— А вот и Лариса, которая вам нужна, — сказала актриса итальянцу.

Не пытайтесь ее перехитрить

Когда журналистка с чувством некоторого волнения влетела в рабочий кабинет после беседы с начальником, она обнаружила записку, оставленную подругой.

Схватив конверт с фотографиями, Лариса побежала вниз, на первый этаж, даже не став дожидаться лифта. Всего-то три пролета лестницы. Сердце ее колотилось…