Тасманийский волк

– Там еще много этих ваших геометритов? – не обращая на слова врача, спросил я.

– Нет, все что есть, в этой чашке.

– Там, где я жил ранее, полно этой гадости. Если я принесу вам ее, вы сможете полностью понять с чем мы имеем дело?

– Скорее всего что нет, у меня нету нужной аппаратуры. Но я смогу проводить намного больше экспериментов и в гораздо больших масштабах. К тому же, есть вы. Ходячий пример симбиоза геометритов и человека. Так что по крайней мере, я могу обещать вам, что проанализировать последствия такого соседства мы сможем очень хорошо.

– Так что это получается, я теперь болеть не смогу? – спросил я, уже успокоившись.

– Нет, вовсе нет, вы не стали сверхчеловеком. Просто теперь, когда вы заболеете, вы точно будете знать, что вы выздоровеете и намного быстрее чем обычно. Геометриты не действуют со скоростью света. Матвей, вы просто должны понять, что если вы предоставите мне их, в достаточном количестве, то проведя множество экспериментов, мы ведь сможем в итоге всех обезопасить от смерти в следствии травм и болезней совместимых с жизнью. У всего человечества появится шанс на спасение, понимаете?

– Сейчас ничего толком понять не могу, – честно ответил я.

В моей голове проносились мысли. Так может я действительно сломал все ребра, а сюда пришел, уже практически здоров, благодаря этим геометритам. Если бы мы нашли их еще тогда, весь город был бы спасен. Но кто же знал, никто бы даже и не подумал. От осознания всех ошибок, которых я допустил ранее и от их неизбежности я почувствовал, что вновь ненавижу эту дурацкую фортуну. А если бы этот Максим Анатольевич в нашей общине жил и у нас нашел эту … хрень. Мы бы тогда, я бы тогда, она бы, она бы тогда была жива.

– Это просто какой-то бред, – согнувшись, пробубнил я вслух.

Максим Анатольевич поднялся с места, хотел было что-то сказать, но понял, что лучше меня не трогать, взял микроскоп, чашку Петри с этим фантастическим эфиром, который еще минуту назад навсегда изменил мой мир. И скрылся из виду за моей спиной, давая о себе знать только издаваемым шумом.

Внезапно всю абсурдную атмосферу в этой больнице нарушил негромкий звон. Колокол трубил о том, что все поселение должно явиться в ратушу на срочное собрание. Я обернулся и встретился взглядом с Максимом Анатольевичем.

– Что это? – спросил я.

– Срочное собрание, может опять мутант напал. – ответил врач.

Во входную дверь вбежал ранее уже знакомый мне молодой человек. Александр, негромко решительно произнес.

– Максим Анатольевич, срочно подготовьте стол, Витю сейчас принесут.

– Что случилось? – нервно спросил доктор.

– Сейчас сами увидите, – ответил Саша и вновь исчез в ярком свете улицы.

Прошло менее трех минут, я даже не успел одеться и выйти, как трое незнакомых мне мужчин занесли Виктора внутрь и поклали на операционный стол. Беднягу потрепало знатно, жгуты пережимали обрубок, ранее бывший его правой рукой, а грудь и живот были изувечены глубокими ранами.

– Все, быстро покиньте помещение и закройте дверь, – крикнул врач и все моментально попытались выполнить его приказ. – Матвей, вы останьтесь, поможете мне.

– Но я не …

– Матвей, вы нужны мне, скорее!

Двери захлопнулись за моей спиной. Виктор кряхтел и бредил. Он находился на тонкой грани между предсмертной апатией и адекватным восприятием мира.

– Матвей, не стойте столбом, скорее подойдите сюда. Вот зажмите тут крепко, – приказывал мне доктор. Отлично, теперь держите! Секунду.

Врач метнулся к шкафчику и начал что-то там искать.

Та кровь, металлический запах которой оседал во рту, те стоны, которые издавал сейчас Виктор, ужасный вид ран, дарующий на всю жизнь сильнейший страх перед опасностью. Все это врезалось в мой мозг и меня начало мутить.

– Матвей, дышите глубже, – увидев мое состояние, закричал доктор. Я сделал так как он сказал, а заодно отвел взгляд в сторону и немного пришел в норму.

Лекарь подбежал к Вите, разжал его рот и вытрусил все содержимое именно той чашки Петри.

– Что вы делаете? – вскрикнул я.

– Других вариантов нету, травами я его не спасу. Делайте то, что я вам скажу и заткнитесь! – грубо отрезал доктор.

В секунду он превратился в того хваленного всеми хирурга, в решимости и профессионализме которого больше не приходилось сомневаться.

Я выполнял все, что тот говорил мне. Старался не смотреть по возможности на происходящее, так что толком не всегда понимал, что именно делает врач. Шесть часов пролетели так же незаметно, будто прошло всего десять минут. Под конец я даже привык немного ко всем ужасам операции. И когда я стал уже бесполезен, Максим Анатольевич отправил меня на улицу, подышать свежим воздухом. Я вышел из операционной сразу во двор, по локоть в крови, и ею же была измазана вся моя одежда. Волосы все еще стояли дыбом. Сев на ступеньки и начав осознавать мир вокруг, я только теперь понял, что за плечо меня трясет Роман Петрович, а перед больницей стоит большая толпа зевак, скорее всего все, кто тут есть.

– Эй, Матвей, на вот, – он протянул мне сигарету. – У нас их совсем мало осталось, но ты заслужил.