Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью

Когда я вошла в декорацию квартиры, выстроенную Двигубским, очень красивую саму по себе, мне показалось, что при всей ее красоте она какая-то неживая и нежилая, слишком большая, не несущая в себе образ старых захламленных московских интеллигентских квартир с запахом книжной пыли, которую мне лично хотелось бы видеть и ощущать в данной сцене.

Теперь и Тарковский жалуется: «Квартира слишком большая… гигантская… неправдоподобная…» Ну вот!

22 февраля

Снимается вечеринка с испанцами в квартире Автора. В следующем кадре – крупный план Алеши, Игната в предыдущем поколении, ставшего теперь отцом. Он наблюдает за пирушкой со стороны. Андрей спрашивает Рерберга: «Гоша? Как будем снимать? На каком фоне? А впрочем, делай как хочешь, а я посмотрю только, нравится мне это или нет. Или ты сам посмотришь?»

Стеклянные двери всех комнат открыты настежь. Андрей постоянно заглядывает в свою толстую тетрадь. Во время работы он с ней не расстается, видимо, что-то сверяет. Смотрим в глазок камеры, которая поставлена, чтобы снимать план, в котором через дверь проглядываются коридор и окно с цветами на подоконнике. В этом кадре должен появиться теперь Игнат. Андрей смеется: «Кажется, что этот кадр снимается во дворце у сказочного царя». Тогда Рерберг хочет передвинуть шкаф с зеркалом, который тоже находится в кадре, чтобы в этом зеркале не отражалось ничего лишнего. Андрей оберегает Рерберга: «Гоша, не двигай один! Коля, где вы все? – И обращаясь к Игнату: – Давай веселее! Веселее-то можешь смотреть? Ведь ты смотришь на Терезу, которая танцует фламенко». Снова глядит в камеру: «Ну, это уже кадр из Бардема. Вот если бы и ты, Гоша, снял с таким светом, то я бы тебя озолотил. – Смеется: – Пообещал режиссер оператору».

Рассаживая на диване Терехову и Анхела (испанца), Андрей жалуется: «Я стал забывать слова. Это просто результат крайнего нервного истощения». А некоторое время спустя, оглядев декорацию, хвалит: «Вот это хороший свет, то есть хорошее отсутствие света. Дать бы такой кадр снять студенту-оператору».

Комментарий Тарковского к моему тексту-интервью

Ознакомившись с папкой отдельных материалов, которые мне отдал Тарковский, и памятуя свои разговоры с ним, я принесла ему на обсуждение следующий приблизительный план будущей книги по темам:

• Мое вступление.

• Вступление Андрея, объясняющее диалогическую форму книги.

• О природе искусства.

• О времени.

• О возникновении кино.

• О поисках специфики кино. Ритм.

• Компоненты, из которых складывается кинообраз.

• Синтетично ли кино.

• Зритель и критика.

• О нравственности, ответственности, искренности. Этика.

Далее я записала в связи с этим планом соображения Тарковского:

«Мое вступление должно объяснить, каким образом будут освещаться проблемы. В главе об искусстве нужно, чтобы стало ясно, что искусство не имеет ничего общего с познанием, но зиждется на стремлении человека к самопознанию. И из этого общего стремления человека к самопознанию развиваются религия, философия, искусство.

Книга получится идеалистичной по всем пунктам, и ее никогда не выпустят!

Искусство – это попытка понять бесконечность. Как и религия, и философия.

Время как философская категория. Проблема времени – одна из самых загадочных и закрытых для человеческого познания. Здесь нужно ввести ассоциацию с литературой, поэзией, живописью и музыкой. Существует как бы настоящее, но оно все время скользит из будущего в прошлое, однако никому не понятно, как это происходит.