Тарикат

Опомнился я, слоняясь по рынку, – малолюдному в тот траурный день. Взгляд зацепился за лотки с одеждой и тканями, и я, не задумываясь, приблизился, чтобы получше рассмотреть товар. Мое внимание привлекли шерстяные аба – редкое одеяние среди асхабов. В памяти всплыл образ муаллима, облаченного в свою любимую фадакийю[7], которую праведный халиф носил постоянно, чем выделялся на фоне сподвижников Пророка и был везде узнаваем.

– Ас-саляму алейкум, юноша, – голос торговца застал меня врасплох, вырвав из цепких лап воспоминаний.

– И тебе мир, господин, – рассеянно произнес я, глядя на мужчину, который, казалось, появился из ниоткуда.

Хищные черты лица, орлиный нос, густые вздернутые брови и пронзительный взгляд глубоко посаженных темных глаз придавали ему отнюдь не торгашеский вид. Я несколько раз моргнул, чтобы удостовериться в реальности стоящего передо мной человека.

– Вижу, тебе приглянулась эта аба, – продолжал торговец с известной долей лукавства. – Шерсть лучших верблюдов Аравии, да будет мне Аллах свидетелем! Бери, не пожалеешь!

– У меня совсем нет денег, – смутился я, – простите. Я лишь вспомнил своего наставника, который носил точно такую же фадакийю…

– Погоди, неужто твой учитель – сам Абу Бакр ас-Сиддик, да будет доволен им Аллах?

Имя муаллима, произнесенное вслух, заставило меня вздрогнуть и на мгновение погрузиться в пучину скорби. Но голос торговца вновь вернул меня к реальности.

– Твой учитель был великим человеком и, я уверен, Аллах приготовил для него достойное место в раю, – совершенно другим тоном произнес мужчина, пристально глядя на меня, от чего мне вдруг стало не по себе. – Я многим обязан ему, – продолжил торговец после небольшой паузы. – И почту за честь, если ученик праведного халифа согласится принять сей скромный дар в память о своем учителе.

Мужчина протянул мне аба, которую я рассматривал минуту назад.

– Я не…

– О, Всевышний, неужели ты позволишь этому юнцу обидеть почтенного человека?! – то ли в шутку, то ли на полном серьезе воскликнул торговец. – Повернись, я помогу тебе примерить фадакийю, поглядим, как она сидит на тебе.

Не дожидаясь ответа, мужчина с силой развернул меня спиной к себе и накинул на плечи аба. Расправляя складки, он незаметно для меня коснулся пальцем какой-то точки на шее. Я почувствовал, как меня затошнило, и голова закружилась. Мир перед глазами поплыл, а затем и вовсе исчез.

***

Очнулся я от нежного прикосновения. Два огромных черных глаза взирали на меня с близкого расстояния, вызывая трепет и волнение. Смуглая кожа лица, аккуратный чуть вздернутый нос, красивой формы губы, застывшие в полуулыбке. Пышные темные локоны склонившейся надо мной девы ниспадали на мою грудь, приятно щекоча кожу. Прекрасная незнакомка ласково и неспешно гладила мои волосы, отводя непослушные пряди со лба, и смотрела на меня с таким обожанием и преданностью, что я сильно смутился и заерзал на своем ложе.

– Где й-йя? – еле слышно произнес, отводя взгляд от завораживающих очей красавицы.

Незнакомка лишь загадочно улыбнулась в ответ и неожиданно позвала:

– Амина, неси скорее розовое вино для нашего господина, он пришел в себя!

Едва различимый шорох одежд и в мое поле зрения впорхнула еще одна девица с золотой чашей в руках. В отличие от черноволосой с огненным будоражащим взглядом, Амина выглядела воплощением простоты и скромности. Темно-русые волосы, убранные в косу, открывали безупречно гладкую светлую кожу лба. Длинный ровный нос и выразительные скулы придавали облику девушки некую царственность, а спокойный открытый взгляд серых глаз вмиг смыл чувство неловкости и тревоги в моей душе.

– Твое вино, мой господин, – протянула мне кубок Амина. – Оно придаст тебе сил и прояснит разум.

– Кто вы такие и почему называете меня своим господином? – я принял кубок, однако не торопился пробовать напиток.

– Мы жены, ниспосланные Аллахом за твою праведную жизнь и служение Ему, – тем же теплым, полным нежности, тоном ответила девушка. – Я – Амина, а это…

– Айна, мой добрый господин, – перебила Амину черноокая. – Мы призваны Всевышним, чтобы услаждать твою жизнь, любить и заботиться о тебе, – горячо промолвила красавица.

– Быть верными и преданными спутницами и хранительницами очага твоего, – добавила рассудительная Амина. – Испей же вина, мой господин, чтобы узреть истинный облик этого райского места.

Второго приглашения я не ждал. Сладкие речи и неземная красота этих созданий вскружили мне голову. Опьяненный, я жадно припал к чаше и стал пить вино, надеясь погасить пожар, охвативший мое тело. Вкус вина был для меня неразличим, будто это была самая обычная вода. Однако я продолжал пить, не чувствуя насыщения и не в силах оторваться от кубка. А потом вдруг мое тело стало ватным и непослушным. Я выронил из рук чашу и завалился на спину. Что-то мягкое и теплое приняло мое обессилевшее тело. Веки мои вдруг стали невыносимо тяжелыми и закрылись сами собой. Я провалился в абсолютную черноту.