Тарантул

Любезный тон разговора сбил Лену с толку, и она широко раскрытыми глазами смотрела на мужчин. Она уже догадалась, что пистолет в правом кармане Ивана Васильевича направлен на Мальцева и потому он так послушно поднял руки.

– Ну, в чем же дело, Аля? – строго спросил Иван Васильевич и этим привел ее в движение.

По очереди она осмотрела все карманы, но никакого оружия в них не оказалось.

– Руки можно опустить? – спросил Мальцев, когда Лена закончила осмотр.

– Сейчас. Аля, в боковом кармане у дяди вечная ручка. Дай ее сюда.

Лена вынула массивную, необычно тяжелую ручку и передала Ивану Васильевичу.

– А вы знакомы с этой техникой? – спросил Мальцев.

– Да. Приходилось видеть. Однозарядный пистолет, – ответил подполковник, пряча ручку в карман. – Теперь можно опустить руки. Пройдемте сюда…

Они прошли в гостиную, и здесь Мальцев развалился в кресле, как дома. Лена осталась в дверях.

– Значит, чаю не надо? – спросила она.

– Действительно, время у нас есть, давайте выпьем чайку и поболтаем, – предложил Иван Васильевич.

– Не возражаю.

Лена ушла, и на какое-то время воцарилось молчание. Оба с интересом разглядывали друг друга. Со стороны можно было подумать, что в гостиной сидят два ученых, собирающихся обменяться мнениями о научных проблемах.

– Простите за любопытство, – сказал Мальцев. – Зовут вас Иван Васильевич?

– Совершенно верно.

– Н-да… А ведь я знаю вас давно, майор госбезопасности.

– Теперь уже подполковник.

– Вот как!.. Поздравляю. Карьеру у вас делают быстро. Головокружительно быстро.

– По способностям, – заметил Иван Васильевич, но Мальцев пропустил это мимо ушей.

– Да-а… Знаю вас давно, а вижу впервые.

– А разве вы не собирались со мной встретиться, когда отправлялись в Ленинград?

– Признаться, нет… Казанков у вас?

– У нас.

– Сколько раз я давал себе слово не связываться с Такими болванами. Трус и дурак, – что может быть хуже?

– Это верно, – согласился Иван Васильевич. – Я предпочитаю иметь дело с людьми идейными.

– Вроде этих… девчонки и мальчишки. Как тебя зовут? – спросил Мальцев вошедшую в этот момент Лену.

Лена поставила на стол хлебную корзиночку с галетами и вопросительно взглянула на Ивана Васильевича.

– Он сомневается в том, что вас зовут Аля и что вы дочь Сергея Дмитриевича, – пояснил тот.

– Я не сомневаюсь, – возразил Мальцев, – Я точно знаю, что настоящие дети Завьялова живут при заводе.

– И давно вы это узнали? – спросил Иван Васильевич.

– Часа два тому назад.

– Зачем же вы сюда пришли?

– За вещами. Решил рискнуть. Но как же все-таки тебя зовут, девочка?

– Скажите ему правду, – разрешил Иван Васильевич.

– Меня зовут Елена.

Мирный тон беседы мужчин подействовал на Лену так, что она совсем перестала волноваться.

– И ты, Лена, знала, на что идешь? – спросил Мальцев. – Ты знала, кто я такой?

– Я знала, что вы наш враг.

– Почему во множественном числе? Почему наш?

– Вы враг моей Родины.

– Ах, вот что… А твой брат?

– Он мне не брат, но он тоже патриот.

– Леночка, чай, наверно, готов, – напомнил Иван Васильевич и, когда она ушла, обратился к Мальцеву: – Убедились?

– Да… Вы с детства вбиваете в головы высокие идеи, а они, как попугаи, их повторяют.

– Странный вывод. На собственной своей особе вы испытали, что они не только повторяют эти идеи, но и борются за них. Обычная ваша ошибка. Вы начали с нами войну потому, что недооцениваете силу наших идей.

– Время покажет.

– Согласен.

– Чего вы ждете? – спросил Мальцев после минутного молчания.

– Машину.

– Зачем? Вы, очевидно, думаете, что захватили Мальцева врасплох. Арестовали…

– Тарантула, – подсказал Иван Васильевич.

– Пускай так. Но вы заблуждаетесь, подполковник, – меня нельзя арестовать. Нет такой силы в мире. В любой момент я могу исчезнуть, как невидимка. Испариться. Да, да! Именно поэтому я так спокоен и трачу время на пустую болтовню,

– Я бы не сказал, что вы очень спокойны.

– Ваше дело думать как хотите…. Вы что-то сказали относительно недооценки. Это верная мысль… И как раз она имеет прямое отношение к вашему поведению. Вы недооцениваете меня… Я знаю, что в соседней комнате спрятаны ваши люди. Они есть и во дворе, и на лестнице, и гам, где черный ход. Кругом все оцеплено… И, однако, все это чепуха! Когда будет нужно, я спокойно уйду от вас.

– Это уж какая-то мистика, – с улыбкой сказал Иван Васильевич.

– Я не принимаю ваших идей именно потому, что они узки. Материализм убивает всякую фантазию, воображение… Скучное учение.

– А вам нравится обманывать себя даже сознательно?

Лена принесла на подносе два чайника, достала из буфета стаканы, поставила их на стол и начала разливать чай. Все это делалось на глазах у Мальцева.

– Вам покрепче, Григорий Петрович? – спросила она.

– Как всегда.

Иван Васильевич внимательно следил за настроением врага. Он понимал глубокий смысл, который таился за внешними, бьющими на эффект фразами, и поэтому был очень осторожен. Наблюдал он и за девочкой, боясь, что она чем-нибудь себя выдаст. Нет. Все шло прекрасно, и Лена вполне естественно передвинула стаканы с чаем.

– А может быть, вы хотите сначала поесть? – простодушно предложила она. – У меня осталась от обеда овощная тушенка.