Тарантул

- И ты в этом городе?

- Не... Мне нельзя...

- Почему?

- Я братика... маленького... Борю, - вздохнула. - Он плакал, кричал... Я подушечку на него... И Боря больше не кричал, и не плакал...

- Да, - проговорил я. - Бывает.

- Ага, - напялила мой китель. - Здорово?

- Нормально.

- Ой, а что это? - выудила из кармана зажигалку.

- Это детям нельзя, - сказал я. - Да, и подарок друга...

- А такой тарелочки нет? - сделала круговое движение рукой.

- Тарелочки?

- Ну, не тарелочка... - Попыталась объяснить. - Такая плоская-плоская, круглая и легкая, как перышко, её бросаешь - и она летит, летит... Красиво так...

- Летит?

- Ага... мы с Ю играли... Тарелочка это ее...

- Ю? - поднимался на ноги.

- И никому не отдает тарелочку... Насовсем... Играть, пожалуйста... А вот...

- Ю?! - и сделал шаг к сияющей гряде Города. - Ю!!! - и побежал по берегу моря; бежал и видел, как сквозь радужное качающееся марево прорастает прекрасный и незнакомый город со средневековыми сторожевыми башнями, крепостью, бойницами, домами с черепичными крышами, под которыми жили те, кого я знал и любил... Я бежал к городу, где не было боли, ненависти и смерти... где была любовь... и лишь ослепительный свет... свет, выжигающий глаза...

Вспышка света - и... ба, знакомые все лица естествоиспытателей, гомон их деловых голосов, комната, напичканная аппаратурой и я... в качестве подопытного кролика.

- Как самочувствие, космонавт? - спрашивают меня, освобождая от пут.

- Нормальное, - потираю шею. - А куда я летал-то?

- Туда, - отвечают.

- Куда "туда"?

- Это не к нам... - смеются. - Это выше... - и показывают на потолок.

- К Господу, что ли?

- Ближе, малыш, ближе...

Наконец меня под бледны руки вытащили из кресла. Комната качнулась, как прогулочная палуба злополучного лайнера "Титаник", напоровшего на притопленный айсберг.

Ничего себе прогулки в неведомое!.. И куда меня носило?.. Ничего не помнил - лишь осталось ощущение полета в огромном и беспредельном пространстве...

Потом с меня содрали костюмчик астронавта, как шкуру со скотины, и я переоделся в свое и родное. Как прекрасны заляпанные армейские башмаки с рантом и на кожаной рифленой подошве, жеваные свитерок и джинсы, куртенка... Ни на что больше их не променяю!.. К черту все эти полеты во сне и наяву!..

Имеется ли хоть какой-нибудь результат?.. Обидно, такие страдания и зазря.

Вскоре любопытство испытуемого было полностью удовлетворено. Появилась Вирджиния, на лице которой я не заметил никаких чувств, взяла меня за руку, как маленького, и провела в новый кабинет.

Здесь раньше проводили партийные заседания - в углу пылились тяжелые бархатные с кровяным отливом знамена. Т-образный стол был заставлен компьютерной аппаратурой. В кабинете, помимо знамен, находились несколько руководящих лиц. Если судить по генеральским лампасам и лысинам, отсвечивающим, как экран дисплея.

- Как самочувствие, космонавт? - вопрошало Самое Главное Лицо, с трудом двинув лицевые мышцы. В этих стенах это было традиционное приветствие испытуемого.

- Нормальное, - не был оригинальным и я.

- Садись, боец-молодец, - показал рукой на стул. - Варвара Павловна, прошу вас!

Вирджиния села напротив меня - была строга, как завуч, заставшая врасплох ученицу, читающую любовное послание от учителя физкультуры, кандидата в мастера спорта по акробатической гимнастике.

Каюсь, в эту решительную и суровую минуту для всего трудового народа я самым бесстыдным образом представил ее... свою любимую женщину, разумеется, под собой с раздвинутыми раструбами красивых ног, но на столе, покрытым для удобства тел бархатными знаменами.

Картинка соития настолько была явственна, что я почувствовал: мой веселая штучка поднимается, как покойник из могилы. Вот что значит экспериментировать на живых людях! Я не выдержал и признался, что чувствую себя, как чукча в юрте. Самый главный руководитель вздернул бровью, а Варвара Павловна кашлянула и начала задавать мне вопросы. Обо мне же.

Ф.И.О., где родился, свои первые сознательные впечатления, мочился ли в кроватку, когда пришло понимание, что у девочек ямка, куда можно затолкать свой совочек и так далее. Я обстоятельно отвечал, хотя мне казалось: кто-то из нас слетел с рельс сознания, да делает вид, что движение экспресса идет по штатному расписанию.

- Кто такая Ю? - задала новый вопрос.

- Ю?

- Да, - смотрела напряженным и незнакомым взглядом.

Я ощутил опасность - её не было: я спокойно брел по перрону и вдруг мусорный ветер швырнул в лицо семечную шелуху.

- Ю? - переспросил. - Буква алфавита.

- Я спросила: "кто"?

- Что "кто"?

- Кто такая Ю?

- Не помню.

- Надо помочь, - ожило Самое Главное Лицо, - вспомнить товарищу.

Майор мгновенно щелкнул (щелкнула?) клавишей, и на всех вспыхнувших экранах мониторов я увидел - Ю. Точнее невыразительную копию фотографии, которая находилась в рабочем кабинете отчима.

- Ааа, - сглотнул полынную слюну. - Это Юлия. Я её называл - Ю.

- Юлия? - переглянулись все мои собеседники и начали задавать соответствующие вопросы. Я отвечал то, что считал нужным. Потом меня спросили. - И где её можно найти?

- Кого? - не понял я.

- Юлию, твою мать!