Тарантул

Действительно, на этом замечательном кладбище было много интересного. Черные полированные камни с золотыми надписями, склепы, часовни, ограды, кресты. Все это сделано богато и со вкусом. Не то что рабочие могилки на том кладбище. Вот памятник из белого мрамора. Скорбящий ангел. Склонившись на одно колено, он стоит, опустив голову. Долго ребята любовались скульптурой. И ангел, и сама поза, и складки его одежды очень красивы. Но за плечами у ангела большие крылья. Если их сбить, а спину загладить, то получится обыкновенный человек. Но тогда будет непонятно, кто он такой и какое отношение имеет к Василию Кожуху. А с крыльями не годится. «Летающий человек». Погибшему летчику на могилу такая символическая фигура могла бы еще подойти, если в руки дать ему хотя бы пропеллер. От этого памятника пришлось отказаться. В другом конце кладбища нашли большой крест с барельефом головы Христа в терновом венке. По пути видели много хороших полированных плит, но все с вырубленными надписями. Осматривали литые из металла красивые изгороди. Небольшой памятник – Христос с протянутыми вперед руками и надписью: «Я все прощаю вам» – тоже не подходил. Что нужно было прощать погибшему от фашистов юноше?

Долго ходили по кладбищу два друга, вдыхая свежий, чистый воздух. И вдруг Миша остановился.

– Подожди… Слышишь? – шепотом спросил он.

Они были совсем недалеко от Сашки, сидевшего за кустами с веревкой от тайника в руках.

– Носом слушай, – сказал Миша, видя, что Степа завертел головой. – Чем пахнет? Тушенкой пахнет.

– Тушенкой? Да ты что!

Это было невероятно, но Миша ясно слышал типичный запах жареной мясной тушенки.

– Стой на месте! – все так же тихо приказал он и пошел в сторону, медленно втягивая носом воздух.

Через несколько шагов запах пропал. Миша вернулся назад и снова его услышал. Пошел в другую сторону. Запах пропал. Опять вернулся и взял новое направление, постепенно заворачивая вокруг стоявшего на одном месте Степы. Через несколько шагов он почувствовал, что запах стал сильнее. Взглянув на приятеля, приложил палец к губам и затем поманил его к себе. Говорить было уже нельзя. Где-то близко разогревались консервы, а делать это могли только люди. Как собака, идущая по следу дичи, крался Миша вперед. Теперь и Степа ясно услышал запах тушенки. «Удивительное дело, на кладбище – и вдруг тушенка!» Долго и очень осторожно двигался Миша зигзагами и наконец нашел. Большой склеп имел у самой земли трещину, и оттуда шел запах жареной тушенки.

Все ясно. Внизу, под землей, в склепе, находились люди…

Занятый своими мыслями, Миша не заметил, как пришла машина. Он спохватился, когда в дверях почты появился Иван Васильевич. Встретившись с ним взглядом, Миша поспешно сунул недописанное письмо в карман и пошел на улицу. Машина стояла наискосок от выхода, но кроме шофера там сидел еще какой-то незнакомый человек. Других машин поблизости не было. «Наверно, его помощник. Надо садиться», – решил Миша. Он вышел из дверей, но сейчас же шарахнулся назад и спрятался в подъезде. На противоположной стороне улицы стоял Григорий Петрович Мальцев. «Заметил он меня или нет? – с волнением подумал Миша и осторожно выглянул из-за двери. – Кажется, нет. А если и видел, то не узнал».

Мальцев стоял на углу, засунув руки в карманы, и смотрел в сторону лавры. Взглянул туда и Миша. Из открытых ворот выезжали странного вида закрытые брезентом военные машины. Таких машин Миша еще никогда не встречал. Похожи на самосвалы с поднятым кузовом. Машины выезжали на площадь и разворачивались на Шлиссельбургское шоссе.

Сообразив, что Мальцев слишком занят этим зрелищем, Миша рискнул. Опустив голову, он быстро перешел тротуар. Дверца машины гостеприимно открылась навстречу.

– Здравствуй, Миша, – сказал сидевший внутри молодой мужчина, помогая захлопнуть дверцу. – Ты меня не знаешь, а я тебя знаю. Моя фамилия Маслюков.

Он крепко пожал руку юноше, но, заметив озабоченное выражение на его лице, спросил:

– Что-нибудь случилось?

– Да. Товарищ Маслюков, вон видите: стоит человек на углу? Видите?

– Вижу.

– А кто это такой? Вы знаете?

– Не-ет, – неуверенно протянул Маслюков, глядя через стекло на указанного человека.

– Мальцев Григорий Петрович. Слышали про такого?

– Да что ты говоришь! Слышать-то я про него слышал, но видеть не пришлось. Любопытная встреча. Что он тут делает?

– Смотрит на машины. Вон из лавры выезжают. Интересные какие-то…

– Это «катюши»*, – пояснил Маслюков. – Надо предупредить начальника.

Маслюков хотел вылезти на машины, но в это время в дверях почты показался Иван Васильевич. Он остановился на тротуаре и, щурясь от света, огляделся. Не обращая внимания на Мишины сигналы, он достал из кармана портсигар, взял папиросу, вытащил спички и закурил. Затем подошел к машине, открыл дверцу и сел с шофером.

– До первого переулка. Свернешь направо, – приказал он. – Ну, Миша, быстро выкладывай.

– Дядя Ваня, на углу стоит Мальцев… – начал было Миша, но Иван Васильевич его перебил:

– Я видел… Говори о своем. Ты был на кладбище с Панфиловым?

– Да, – с удивлением подтвердил Миша.

– Я так и подумал.